Карнавал страсти

Снегова Юлия

Тяжело дыша, Дмитрий теснее прижался к Насте и потерся о ее бедро своим восставшим членом. Это было все равно что поманить голодного зверя куском мяса. И тогда Дмитрий понял, что он во что бы то ни стало должен взять Настю. А сонная она возбуждала его еще сильнее, поэтому он постарается действовать как можно тише, до тех пор, пока это вообще возможно.

Дмитрий высвободился из Настиных объятий и осторожно снял с девушки трусики.

«Как можно так крепко спать? — поразился он. — Ведь так ее может во сне изнасиловать любой! Или она притворяется? Да нет, дыхание по-прежнему ровное. А какая разница, все равно скоро

проснется».

Дмитрий опустил лицо, приник губами к Настиному лону и лизнул нежную влажную щель. Его ноздри широко раздувались, дыхание с хрипом вырывалось изо рта. От природы смуглый, черноволосый, с горящими глазами, он действительно сейчас больше был похож на представителя дикого племени, чем на жителя европейского города.

Дмитрий не мог больше тянуть. Он чувствовал, что еще немного, и он взорвется от желания, как бомба. Он застонал и перешел в наступление.

Настя проснулась от ощущения, что ее душат, какая-то тяжесть сдавила ей грудь, легким не хватало воздуха. Сначала она решила, что ей просто приснился один из липких ночных кошмаров и стоит ей стряхнуть с себя его клочья, как все пройдет. Настя с трудом разлепила веки и вздрогнула от ужаса. Ей показалось, что что-то огромное, черное навалилось на нее и с жуткими звуками хочет не то сожрать, не то задушить ее.

Настя судорожно задергалась, пытаясь высвободиться, но все ее попытки были тщетны. А потом она проснулась окончательно и поняла, что происходит на самом деле.

— Митя, ты что, с ума сошел? — пискнула Настя, как затравленный зверек. — Пусти, ты слышишь, пусти меня.

Но он не хотел ее слушать и впился Насте в рот своими большими губами. Настя чувствовала, как его язык сходил с ума там внутри, дергался и метался, словно больной пляской святого Витта.

«Да он взбесился, — думала Настя, — он как будто хочет сожрать меня всю без остатка. Ой, что это? Похоже, травник превратил этого ненормального в настоящего полового гиганта».

У Насти были все основания считать именно так. Она чувствовала, как огромная, неестественно твердая восставшая плоть Дмитрия рвется в нее. Насте сначала стало обидно за такое бесцеремонное вторжение, потом она пришла в ярость. Да как он смеет набрасываться на нее спящую, вероломно, без предупреждения, даже не приласкав перед этим. Ведь он не сделал ничего, чтобы Настя тоже возжелала этой близости.

В ярости Настя стиснула зубы и попыталась свести ноги вместе. Но все было бесполезно. Дмитрий с неумолимой силой рвался в нее. И вот уже Настя почувствовала, как нечто могучее и горячее проникло в ее лоно и с бешеной скоростью задвигалось там. Она и рада была бы игнорировать эти движения, но их яростный ритм захватил ее. А тут еще быстрые пальцы Дмитрия раздвинули ей ягодицы и играли, и терзали, и ласкали ее там. Очень скоро Настя стонала почти так же громко, как и ее неистовый любовник, ее зубы впивались ему в плечо, а ногти царапали спину, но он не чувствовал ничего, кроме яростного наслаждения.

— А все-таки меня изнасиловали этой ночью, — забывшись, со смехом произнесла Настя, когда все кончилось.

Спохватившись, она испуганно посмотрела на Дмитрия. Он спал.

5

— Я оценил твои старания, — Сережа первым подошел к Насте на одной из репетиций, — все это время ты

героически игнорировала мое существование. Твоя холодность так испугала меня, что я все никак не решался извиниться. Но лучше поздно, чем никогда. Настя, извини меня, пожалуйста! — с пафосом произнес он.

— Ты больше так не будешь? — мрачно спросила Настя.

— Не уверен, — честно ответил Сережа, — но постараюсь. Слушай, мне действительно стыдно. Я едва не лишил тебя свободы выбора, а этого нельзя делать ни в коем случае. Но я думаю, тебе не нужно меня избегать. Это просто глупо. Ты прикинь, — он понизил голос, — в этом ансамбле мы с тобой единственные нормальные люди, остальные — отпетые психи. Нам надо держаться друг друга. Кстати, по слухам, мы в конце сентября едем в средиземноморский круиз.

— Да? — обрадовалась Настя. — А Белов ничего еще не говорил.

— И не скажет, будет делать из этого секрет чуть ли не до самого отплытия. Но у меня одна знакомая работает в турфирме, которая организует круизы. Она мне рассказала, что Белов уже вовсю суетится.

— Здорово!

— Может быть, и здорово, а может быть, и нет, — скептически произнес Сережа, — представь, что мы на этом пароходе будем как пауки в банке. В ансамбле все и так постоянно ругаются между собой, а если еще и ты со мной разговаривать не будешь! Сжалься надо мной! К тому же с кем нам общаться, как не друг с другом.

— Это твои проблемы, — с вызовом ответила Настя, — я буду общаться со своим Митей, он уже почти поправился.

— Ну что ж, — произнес Сережа, — значит, посмотрим на Митю.

— Ну ладно, — Настя неожиданно улыбнулась, — мне надоело на тебя дуться. Предлагаю заключить если не мир, то хотя бы перемирие. В конце концов, в твоем поведении тогда было гораздо больше логики, чем в моем.

— Вот именно, — многозначительно сказал Сережа, — внимание, — он вдруг заговорил театральным шепотом, — к нам приближается начальство.

Белов с озабоченным видом подозвал Настю.

— Ну как там Дмитрий, — спросил он, — поправляется?

— Николай Владимирович! — удивленно воскликнула Настя. — Вы же только вчера нам звонили и разговаривали с ним. По-моему, Митя очень подробно вам доложил о состоянии своего здоровья. Я же все слышала. Он сказал вам, что дней через десять выйдет на работу.

— Одно дело мой разговор с Дмитрием, — вполголоса произнес Белов, под локоток уводя Настю в сторонку, — и совсем другое — с тобой. Может, я хочу спросить у тебя совета?

— Спрашивайте, — настороженно ответила Настя, этот разговор ей нравился все меньше и меньше.

— Я, конечно, обещал Петровичу, что возьму его обратно. Но сейчас я спрашиваю себя, нужно ли это коллективу? Ведь у нас есть уже один солист и к тому же гитаристы на подпевках. Учти, что чем меньше человек в коллективе, тем больше получает каждый, поэтому нам нужно очень хорошо подумать.

— О чем? — зло спросила Настя.

— О том, брать назад Дмитрия или не брать, — ответил Белов. — Кстати, во многом это решение зависит от тебя. Не секрет, что в тебе я заинтересован больше, чем в других солистах. Я смотрю, у тебя с Сережей сложились неплохие отношения. И дуэтом вы хорошо поете. Понимаешь, — Белов оплетал Настю шепелявыми звуками своего голоса, как паутиной, — приход Дмитрия ничего, в сущности, не изменит. Все равно публика в основном ходит теперь на тебя.