Каролин и Каро
Шрифт:
— Я думаю, что стоит заскочить к тебе на пару минут сегодня. Кое-что надо уладить. Сущие пустяки, но без этого не обойтись.
— Конечно. Я готова подписать все, что требуется. Я буду вам благодарна, если вы все заботы возьмете на себя.
— Никаких забот и минимум бумаг. Зоэ все до цента оставила тебе.
Опустив трубку на рычаг, Каро опять вошла в кладовку матери и села на пол.
Она все оставила тебе…
Но Каро ничего не нужно. Она действительно ничего не хочет. Это ошибка, что она должна взять деньги матери. Она никогда не думала,
Ее взгляд упал на коробку.
Поминальная служба состоялась в субботу, недалеко от дома, где прошло детство Каро. Сколько раз они миновали это здание вместе — Зоэ за рулем, а Каро сначала в детском креслице, потом на заднем сиденье, за спиной у Зоэ, а потом уже рядом. Они мчались мимо, толкуя об очередных прослушиваниях, о нарядах, о фильмах, которые запускаются в производство.
Каро припарковала белый “Мерседес” на самом краю уже заполненной машинами больничной стоянки. Она вынула ключи из замка зажигания, вышла, хлопнула дверцей. На ней был ярко-красный шарф. Он развевался на ветру, как когда-то у Зоэ, и выглядел даже нарядно, но очень торжественно. Зоэ бы оценила.
Цветов было много. Часовня просто ломилась от них. Стояли огромные вазы с любимыми Зоэ орхидеями. От аромата, пропитавшего часовню, можно было запросто упасть в обморок. Каро быстро проглядела присланные карточки. Конечно, Бартон с супругой выразили свое соболезнование. Спустя несколько десятилетий, прошедших поле развода, бывший муж помнил, что Зоэ любила дорогие орхидеи.
В часовню начали впускать публику. Каро раздражало, что все постарались явиться обязательно в черном. Траур по матери должна носить только она, а к чему этот мрачный костюмированный бал. Все эти люди с облегчением переоденутся, едва добравшись до дома, и займутся повседневными своими делами.
Впрочем, поминальная служба прошла благопристойно. На белую стену часовни проецировались, как на экран, клипы с участием подопечных Зоэ, великий пианист из России аккомпанировал немому изображению, а короткие речи людей, знавших Зоэ, были неподдельно искренними.
Каро дождалась, пока все не покинули часовню.
Она осталась одна в тишине.
— Каро, — окликнул ее кто-то.
Она вздрогнула. Стивен. Стивен Ласки.
— Мне не верится. — Она бросилась в его объятия. — Я знала, что тебе некогда, но все равно искала тебя в толпе. — Она прижималась к нему и бормотала: — Как ты догадался выбрать такой желтый галстук к темному костюму? Зоэ одобрила бы твой вкус.
— Она сама мне его подарила и велела надеть на ее похороны.
Боже, о чем только не подумала ее мать, отсчитывая свои последние сутки пребывания на грешной земле? А что еще хотела Зоэ, какое ее желание должна исполнить дочь?
— Съездим к океану, — предложила Каро, заводя двигатель материнского “Мерседеса”. — Ты составишь мне компанию?
Если такая идея и показалась Стивену странной, он ничем не выдал своего удивления.
— Твою машину оставим здесь, на стоянке. Потом заберешь, — рассудительно
Стивен с ней согласился.
Каро уверенно вела машину, отлично зная дорогу.
— У нас с Зоэ был любимый маленький пляж неподалеку. Ты не возражаешь, если мы съездим туда?
— Почему я должен возражать? — Стивен был встревожен, но решил пока во всем потакать Каро.
— Мы с ней устраивали там пикники. Выбирали самое уединенное местечко. Когда-то там было много таких, не знаю, как сейчас, но мы посмотрим, — объясняла по дороге Каро.
— А не стоит ли нам заскочить в какой-нибудь магазинчик, чтобы тоже устроить пикник? — предложил Стивен.
— Нет. Обойдемся без этого.
Дальнейший путь продолжался в молчании.
Стивен смотрел на спидометр, отсчитывающий мили. Он первым понял, что если не заговорить, то черная тоска поглотит белый “Мерседес”, стремящийся к океану.
— Шоу о Кэтрин Мэнсфилд по-прежнему востребовано. Можно снова поехать в турне.
— Спасибо, Стивен. Но я решила расстаться с Кэтрин Мэнсфилд. Я уплатила ей свой долг.
— А может быть, она теперь должна тебе? Ты воскресила ее из забвения.
— Пусть она вдохнет в меня новую идею. Стивен был рад, что наконец завязался разговор.
— А у тебя есть планы, Каро?
Она улыбнулась ему, и у него на душе полегчало.
— Представь, что я заведу маленькое агентство “Детишки Каро”. И буду поставлять малышей в рекламу и в Голливуд, буду вносить в них вирус тщеславия с ранних лет. Кем ты сочтешь меня — ведьмой? Или безумной?
— Не знаю, что и сказать, — честно признался Стивен.
— Моя мать была и той, и другой, и третьей. Феей, дарившей детям пусть временное и зыбкое, но осуществление их мечты. Кто ее за это осудит?
— Прежде всего тебе тогда надо возглавить агентство Зоэ.
— Она его продала. И мне не хватит денег, чтобы выкупить его обратно. Я могу начать только с чистого листа. Не знаю, насколько это серьезно.
— Если это серьезно, то я помогу с рекламой, — уверенным тоном произнес Стивен. Идея не показалась ему такой уж безрассудной.
И когда он погладил по плечу Каро, сосредоточенно ведущую машину по извилистой дороге, то почувствовал, что в ней нет прежней отчужденной холодности.
— Помоги мне найти Макса, — попросила она.
— Кто такой Макс? Чем он тебе поможет?
— Ничем. Но я хочу знать о нем все. Выполни мою просьбу. — Впервые за долгое время чарующая улыбка осветила ее лицо. — Пожалуйста, не ревнуй. Его давно нет в живых. Макс — мой настоящий отец.
Они прошлись по пляжу до кромки воды, но не решились сесть на сырой песок.
— Ты испортишь костюм, — заботливо предупредила Каро.
— Черт с ним! Если хочешь, я разведу костер, и мы посидим у огня.
И, как всегда, Каро захватило сразу два желания. Скинуть туфли, босиком побежать к океану, нырнуть в его холодные волны и выплыть на волю обновленной. Или тихо подойти к Стивену, прижаться к его щеке, утонуть в его объятиях.