Каролина и разбойник
Шрифт:
Пока он седлал лошадей, Каролина выпила кофе и выбила одеяла.
Позже утром они заметили тот самый охотничий отряд шошони, который уже встречали. Индейцы держались в отдалении, однако Каролина кожей спины чувствовала присутствие краснокожих даже после того, как они скрылись из виду.
Чем выше Каролина и Гатри поднимались в горы, тем холоднее и разряженнее становился воздух. Было трудно дышать. Когда они достигли перевала, который разыскивал Гатри, Каролина не знала, ликовать ей или печалиться.
Скоро они будут в Шайенне и с божьей помощью постараются поймать Флинна
Каролина вздохнула. Ее лошадь терпеливо плелась по скалистой тропе. По обеим сторонам высились горные вершины, увенчанные белыми снеговыми шапками. Тропа пролегала через лес, кое-где среди деревьев земля была покрыта снегом.
Около полудня они сделали остановку, чтобы подкрепиться солониной. Каролина даже не притрагивалась к ней. Но Гатри припас для нее другой сюрприз — испеченный Кэлли кусок белого хлеба. Он достал его, и Каролина жадно вырвала его из рук Гатри. Он усмехнулся.
— Как только мы доберемся до Шайенна, — сказал он, — я сейчас же закажу для тебя настоящий обед.
Поскольку тошнота прошла и хандра больше не одолевала Каролину, она улыбнулась.
— Думаю, что заказывать обед буду я, поскольку из-за меня мы окажемся в Шайенне.
Улыбка исчезла с лица Гатри.
— Каролина, — сказал он, уперев руки в бедра, — я — мужчина, ты — женщина, это означает, что плачу я.
Каролина с удовольствием ела хлеб, испеченный Кэлли. Он почти не утратил свежести. Молодая женщина не была расположена спорить.
— Глупо, — потешалась она, — если бы ты не встретил меня, то тебя бы не было здесь. Ты остался бы в Болтоне и работал бы в руднике. Почему ты должен платить, когда замысел этой поездки не принадлежит тебе?
Он вздохнул и раздраженно почесал затылок.
— Я уже говорил тебе. Я — мужчина. Я плачу, я приказываю, я принимаю решения.
Внезапно разговор перестал забавлять Каролину.
— Подожди, — прервала она его, покончив со своим куском хлеба и стряхнув с ладоней крошки. — Мы не женаты, мистер Хэйес, но даже если бы и были женаты, я не позволила бы вам диктовать, что мне нужно делать.
Гатри приблизился к Каролине.
— Если ты ждешь моего ребенка, ты будешь моей женой.
— Ты хочешь сказать, что у меня нет выбора? — возмутилась Каролина.
Гатри на мгновение задумался.
— Вот именно! — произнес он решительно.
Каролина прищурилась и слегка наклонилась к нему. Хотя он надвинулся на нее своей мощной фигурой, она не думала отступать.
— Прекрасно, если ты собираешься стать таким мужем, то я никогда не выйду за тебя замуж.
— Черта с два, не выйдешь! — воскликнул Гатри. — Если ты думаешь, что позволю тебе растить своего ребенка, то ты ошибаешься. Воспитание ребенка слишком важная вещь. Это по плечу только мужчине. Бог свидетель, я никогда не разрешу тебе сделать из моего пацана какого-нибудь учителешку.
— Что плохого в том, чтобы быть учителем? — крикнула в ответ Каролина. Однако ее аргументу недоставало убежденности, с которой Гатри объявил свою позицию. «Воспитание ребенка слишком важная вещь. Это
Она никогда не встречала и даже не читала о мужчине, который мыслил подобным образом.
— Сын поможет мне создать горнорудную компанию.
Каролина удивленно подняла бровь.
— Что, если «твой сын» будет девочкой? Что, если у меня вообще не будет ребенка?
Гатри замолчал. Он выглядел обескураженным. Словно получил пощечину или ему наступили на ногу. Однако вскоре он овладел собой и высказался в типичной для него манере.
— Я не хотел бы, чтобы и моя дочь преподавала в школе. Если же не будет беби, Дикая Кошка, проблем не будет. Потому что мы не поженимся.
Теперь настала очередь Каролины испытать шок. Хотя она и не могла бы объяснить, почему на нее так подействовали его слова. Он достаточно ясно дал понять, что женитьба на Каролине интересует его лишь постольку, поскольку сулит ребенка, носящего его имя. Каролина тихонько вздохнула и отступила.
Гатри выиграл этот раунд. Она полагала, что его радует эта победа, Когда она отвернулась, чтобы уйти — то есть снова сесть в седло и ехать в Шайенн, — он схватил ее за руку.
Он держал ее крепко, но не так, чтобы причинить боль.
— Прости, — сказал он хрипло. — Я не должен был повышать на тебя голос.
Снова Каролина была захвачена врасплох. Это был человек-загадка. Только что он приказывал, как диктатор, чтобы мгновением позже извиниться за повышенный тон. И еще: она не могла свыкнуться с его сентенцией о том, что воспитание ребенка является одной из главных функций мужчины.
В замешательстве она чуть было не сказала ему, что ее обидел не его окрик. Однако так и не могла заставить себя сделать это. Она так и не смогла дать ему понять, как она обижена тем, что он соглашается жениться на ней лишь по велению морального долга.
— Дай мне пройти, — сказала она.
И снова Гатри удивил ее. На этот раз немедленным подчинением ее требованию.
Они сели на лошадей и молча поехали дальше. Не разговаривали до тех пор, пока не выбрались из каньона наверх. Взглянув вниз, увидели небольшой бревенчатый домик, ютившийся среди сосен, елей и берез. Из трубы на крыше домика курился дымок. Рядом находились амбар и колодец. Овощные грядки были тщательно огорожены забором из колючей проволоки. Овцы и коровы вместе паслись рядом на лугу.
Невдалеке от домика терпеливо ожидали на солнцепеке две оседланные лошади, гнедая и пегая Все это создавало впечатление мира и безмятежности. Каролине захотелось поговорить с кем-нибудь еще помимо Гатри. Когда же она попыталась съехать с холма, он остановил ее, схватив за узду ее кобылу.
— Тихо, — предостерег он ее.
Даже Тоб, обычно в таких случаях оглашавший окрестности лаем, теперь молчал. Хриплый смех донесся к ним по косогору, заросшему одуванчиками. Каролина нахмурилась. Она поняла, что дверь домика была открыта. Это показалось странным, поскольку большинство женщин старались держать двери своих домов закрытыми, чтобы не залетали мухи. А в этом домике определенно жила женщина. Каролина видела, как сохнут на веревке для белья ее нижние юбки и спортивные шаровары.