Карра для Лаки

Савченя Ольга

— Я ведь обещал, — сообщил он, цепляя плащ на вешалку.

С намокшей вещицы скатывались капельки воды, но я точно знала, что Лаки не промок и он теплый. Если его обнять, то я имею все шансы, чтобы согреться.

— А в библиотеке с тобой удобнее общаться, — заметила я и решила пояснить: — Тут твой голос хорошо слышен.

— Обычно нет? — удивился он, оборачиваясь ко мне.

— Не-е-е... Обычно прислушиваться надо.

Я отступила на шаг назад, когда Лаки быстро подошел и приобнял меня за талию. Бегство не спасло, парень рывком притянул меня к себе, прижимая всем телом к своему, действительно теплому,

склонился и равнодушным тоном полюбопытствовал:

— А ты не думала, что тихим голосом я вынуждаю девушек сокращать расстояние со мной?

— Я... не правда! — Я попыталась выкрутиться, чувствуя жар в щеках и внутри себя, но Лаки лишь крепче обнял. Я застыла и прошептала: — Ты всегда говоришь тихо.

— Правда, что не правда. Я просто люблю тишину, Карра.

Он оттолкнул меня от себя, не настолько, чтобы я упала, но ощутимо, и направился вглубь библиотеки. Я смотрела ему вслед и надеялась, что он обернется. Сердце от его выходки колотилось, а любопытство только возрастало. Что это только что было? Он как-то играет со мной? Любопытный Лаки! Таким он мне даже больше нравится.

— Тогда почему ты терпишь Ювена? — спросила я, пытаясь догнать его.

Он шел гордо и целенаправленно, будто весь месяц прожил в библиотеке и точно знал, где искать нужные книги для курсовой. Со вторым я угадала, но не верила, что парень тут проводил все свободное время. Или он попутно с девушками содержание полок изучал? Но возникший вопрос я не озвучила, Лаки и так оставил мой вопрос о друге без ответа, чем явно привлек мое внимание к этой теме. Если молчит, значит, есть, что скрывать. И я буду не я, если не узнаю! Он остановился резко, и я едва успела затормозить, упираясь ноготком ему между лопаток.

— Что? — спросил он, резко обернувшись.

— Случайно. — Я растерялась, но вскоре удивилась и, пока он не успел отвести взгляд, поинтересовалась: — А ты чего злой такой? Тебя кто-то обидел? Ты только скажи, и мы с Уолом...

Лаки все же успел отвести взгляд на книги, но через мгновение вновь смотрел на меня, но как-то ошалело:

— Кого обидели? Меня?

— Слишком самоуверенно от тебя звучит твое: «меня», — заметила я, а потом все же решила откровенничать до последнего с тем, в кого была пока еще влюблена — пусть использует все себе на пользу: — Лаки, мне нравится, когда ты стараешься выглядеть мужественным и таким. Знаешь, как будто тебе ничего не страшно! Но я обойдусь без театральных постановок. Мне одного актера в прошлом хватило, а ты…

Я осеклась, когда он спрятал смешок в кашле, развернулся ко мне всем корпусом и прислонился плечом к стеллажу, насмешливо разглядывая меня:

— Какой я, Карра? В твоем представлении — какой?

Решил до последнего строить из себя бесстрашного героя любовных романов? Я широко улыбнулась и тоже прислонилась к стеллажу, протянула руку к груди Лаки, стала выводить узоры указательным пальчиком и как можно мягче заговорила:

— Лаки, я видела, как ты испугался Уола. Даже если он или мои родители узнают о произошедшем, то никто не будет тебя избивать и, тем более, убивать. Ты же поэтому обо всей моей родне и о знакомых так допытывался? Старших братьев у меня нет. И вообще, что бы не случилось, но пока я влюблена в тебя, твоя трусость меня не рассмешит. Раз влюбленность не прошла, когда я узнала о ней, значит, как недостаток — не зачтено.

Он

несколько секунд смотрел на меня внимательно и едва улыбался, а затем рассмеялся. Меня завораживал его смех, граничащий с хохотом. Если Лаки рассмешить, то он закрывает глаза ладонью, а когда пытается остановить веселье, то спускает руку на уровень рта. Он выдохнул, улыбнулся мне, покачал головой и потянулся за книгами.

— Подставляй руки, Карра. Позже все заберу.

Через пятнадцать минут мы расположились за одним из письменных столов в читальном зале. Лаки уверенно открывал каждую книгу, листал до нужной страницы и оставлял раскрытой на столе. Я сидела рядом, приобняв спинку стула и довольствуясь тем, что могу разглядывать профиль серьезного парня. Даже таким сосредоточенным и немного грозным он до одури нравился мне!

— Почему ты ничего не делаешь? — поинтересовался возлюбленный, рыская в очередной книге и даже не глянув на меня.

— А я не буду ничего делать, пока ты не ответишь на вопрос. — Причина, конечно, в другом Лаки, но я попытаюсь вытянуть из тебя побольше.

— На какой? — Он отвлекся от книги и взглянул на меня с любопытством.

— Почему ты терпишь болтовню Ювена, а мою не готов?

Он усмехнулся, вновь разглядывая страницы книги. Неужели они интереснее меня? Ан нет, Лаки все же широко улыбнулся и закрыл книгу, заложив палец меж страницами, а затем глянул на меня и решил удовлетворить мой интерес, но лучше бы молчал:

— А я его едва не убил когда-то. Карра, ты точно хочешь, чтобы я терпел тебя так же, как Ювена?

Я боялась пошевелиться, но вскоре разглядела веселые искры в серо-голубых глазах и выдохнула облегченно:

— Лаки, а если серьезно?

— А я серьезно, — продолжал он улыбаться, чем все же испугал меня.

Можно ли о таком заявить серьезно девушке, которую едва знаешь? Пусть даже она влюблена в тебя.

Лаки отложил книгу, чуть повернулся ко мне и положил руку на мое колено. Я округлила глаза, понимая, что разрешение он не спрашивал. А моя влюбленность — совсем не гарантия, что я согласна на все подряд. Я же ее свойства прекрасно знаю! Но все возмущение я проглотила, когда поняла, что Лаки все же решил подробнее рассказать о себе и Ювене.

— Представляешь себе семью, где бегает больше десятка рыжеволосых детишек? — спросил он у меня.

— Весело должно быть, — неуверенно проговорила я, потому что в голосе Лаки веселых ноток не слышалось. Только глаза продолжали блестеть, и уголки губ подрагивали, но до улыбки дело больше не доходило.

— Если есть, чем прокормить, Карра, тогда весело. Ювен со всей этой оравой воровством спасались. Так мы с ним и познакомились.

— А ты зачем воровал? Или...

Лаки усмехнулся и уже с улыбкой продолжил говорить:

— Я не умею воровать, Карра. Я слишком труслив для воровства. — Еще шире улыбнулся, но теперь глаза стали будто холоднее. Я поежилась, а Лаки склонился ко мне ближе и заговорил тише: — Когда-то Ювен решил обокрасть богатую женщину, пожелавшую побаловать своего сына фруктами. Он был уверен, что сбежит от моей матери, а на меня внимания не обратил. Просто вырвал деньги у нее из рук.

— И ты не испугался, а побежал за ним? — шепотом спросила я.

— Даже такой трус, как я, не испугается Ювена. Он и тогда был низким, а с виду мухи не обидит.