Карт-бланш императрицы
Шрифт:
— Представляете, граф, — поделилась как-то Екатерина. — У них даже проект имеется: развод, признание Павла Петровича незаконнорожденным, мое позорное изгнание и новое бракосочетание. Более того, Петр Федорович изволили все это подписать.
— Откуда вы это знаете? — заинтересовался Шувалов, у которого были совсем другие планы насчет будущего великой княгини.
— Младшая сестра Елизаветы поведала.
— Ваша тезка, Екатерина Дашкова?
— Да, мы в последнее время стали очень близки. Она так же, как и я, любит Вольтера. И так же,
— Странно, что в таком роду могло появиться подобное чудо, — удивленно произнес Шувалов.
— В семье не без ангела, — рассмеялась Екатерина. — В любом случае теперь у меня есть самый надежный осведомитель, да не обидится на меня на подобное определение сама Екатерина Романовна. Поневоле я обвиняю ее в доносительстве на собственную сестру.
— Меня давно интересует, что вы намерены делать, — спросил вдруг Шувалов, — если императрица будет при смерти? Следовать течению обстоятельств? Или…
— Или! Я давно решила. При получении известия я сразу же пойду в комнату моего сына и возьму его к себе. В ту же минуту я пошлю доверенного человека дать знать об этом пяти офицерам гвардии. Каждый из них приведет ко мне пятьдесят солдат. В то же время я пошлю за преданными мне людьми, а сама отправлюсь в комнату умирающей, где заставлю присягнуть командующего армией и оставлю его при себе. Далее начну действовать по обстоятельствам, если надо велю арестовать Воронцовых и Шуваловых, — она бросила быстрый взгляд в сторону собеседника. — В любом случае я намерена либо царствовать, либо погибнуть.
— Хороший план, — отметил Шувалов. — Но он нуждается в некоторой корректировке. Во-первых, спешу заверить, ваше высочество, что род Шуваловых выступит на вашей стороне. Думаю, так поступит любой разумный человек, желающий процветания российской державе. Все мы понимаем, что Петр Федорович не способен царствовать. Очень многое будет зависеть от вашей выдержки и решительности.
— Понимаю, — кивнула Екатерина.
— Во-вторых, необходимо заручиться поддержкой армии. Две сотни гвардейцев лучше, чем ничего, но этого мало, очень мало. Кстати, а что Панин? Он на вашей…нашей стороне?
Екатерина задумалась. Если первое и, к счастью, единственное свидание с Шуваловым принесло ей бесспорную пользу, то разрыв отношений с Паниным скорее навредил, чем помог. Конечно, она в любой момент могла их возобновить, могла, но… не хотела. Никита Иванович вел свою игру, и великой княгини не хотелось становиться удобным инструментом в руках любовника. К тому же, в Панине неожиданно проснулась ревность, что было крайне неудобно, учитывая его уже ослабевшие мужские способности. Лишать же себя единственной радости, какую она сегодня могла позволить, Екатерина также не желала.
— Никита Иванович сегодня занимает нейтральную позицию, — сказала, наконец, Екатерина. И это было правдой. — Он изо всех сил старается угодить и Воронцовой, и Шуваловым, и мне. Всем. Даже императрице. Но не всегда получается. Панин хороший дипломат.
— Довольно точная характеристика, — Шувалов задумчиво вертел в руках бокал тонкой работы. — Вы превосходно изучили человеческую натуру, Екатерина Алексеевна. Впору самому просить у вас совета.
— Вы? У меня? — рассмеялась Екатерина. — Право, граф, я даже представить себе не могу ситуации, в которой могу помочь вам.
— А если дело имеет любовный характер? — провокационно улыбнулся Шувалов. — О! Вижу, что стрела попала точно в цель: вы заинтересовались.
— Тогда обязательно расскажите, — Екатерина игриво подалась вперед, продемонстрировав собеседнику полуобнаженную грудь. Вспомнив, как он ее ласкал недавно, Шувалов непроизвольно сглотнул, ощущая пробудившееся желание. Екатерина сделала вид, что не заметила бугорок, который граф старался прикрыть камзолом. — Вы и любовные истории — совершенно невозможное сочетание.
Шувалов постарался сосредоточиться на теме беседы:
— Вы помните княгиню Елену Куракину? Думаю, не стоит объяснять, что сия особа значит для меня. Чтобы добиться ее благосклонности, мне пришлось немало потрудиться.
— Граф! Слово "потрудиться" в данном случае…
— Ваше высочество, позвольте мне продолжить. Именно потрудиться. Представьте мое удивление и раздражение, когда в обычный час я появляюсь у княгини, и застаю у нее неожиданного соперника.
— И кого же? — Екатерина искренне забавлялась.
— Орлова, — Шувалов с отвращением выплюнул в нее ненавистную фамилию и сполоснул рот вином.
— Которого из пяти?
— Григория, разумеется. Только он способен на такое безумство. Любой другой на его месте… Начнем с того, что никто другой просто не мог оказаться на его месте, опасаясь яростного преследования с моей стороны. Вы же знаете, как я умею мстить. Так вот. Когда я застал его в весьма пикантной позе, он нисколько не смутился. И заявил, что княгиня Куракина ему пришлась по вкусу, и он намерен ее у меня отбить. Теперь я думаю, то ли сразу сгноить Орлова в Шлиссербурге, то ли еще подумать и отправить его на каторгу в Сибирь. Почему вы смеетесь, ваше высочество?
— Простите, граф, я на минуту представила столь пикантную сцену. А что сказала княгиня?
— Сначала плакала и целовала руки, клялась, что такое больше не повторится, и этот черт взял ее почти что силой. Потом все же призналась, что пойдет за ним хоть на край света. Я предложил ей Сибирь, и она пока думает, стоит Орлов подобных лишений с ее стороны или нет.
— А какого совета вы просите у меня?
— Что делать? — хрупкая ножка бокала хрустнула в кулаке Шувалова. И только тогда Екатерина поняла, что он очень разозлен и готов на крайности.