Карта Саммона са Роха
Шрифт:
– - Мама, -- впившись взглядом в крылатого змея, прошептал Кинк.
– - Это же деруза!
– - Рассуждать откуда он знает как "это" называется, времени не было.
– - Быстрее, орик, миленький!
– - взмолился он, ещё сильнее вжимаясь в седло.
– - Там!
– - он дёрнул за ремень, -- Там, смотри, ещё две...
Неожиданный удар сотряс тело орана, птица вскрикнула и накренилась на левый бок. Кинка подбросило и вырвало из седла. Он несколько раз перекувыркнулся в воздухе, что-то ударило его в живот, подцепило, снова подбросило... И тут, вдруг,
– - Ты всегда хотел научиться летать, -- тихо сказал Левиор.
– - Прости, но я не смог тебя уберечь...
Он ещё не договорил, а Кинк уже понял, что его ничего больше не держит и он падает, а ещё неожиданно отчётливо осознал, что это всё сон, и на самом деле ему ничего не угрожает... и проснулся...
– - Левиор?
– - Кинк вскочил на ноги.
Из людей в шатре никого не было, у входа положив мордашку на лапки дремал маленький тярг. Имени Кинк ему ещё не придумал а потому звал его просто -- Белик. Зачиналось утро, шерстку щенка золотили лучики Лайса, пробивающиеся сквозь щёлку в пологе.
Он торопливо надел куртку, подпоясался, натянул сапоги, подскочил к входу и, отодвинув полог, выглянул на улицу.
Палаток уже не было, два человека разбирали основание шатра градда Ксерима, видимо следующим и последним должен был стать шатер, в котором спал он.
Кинк поискал глазами Левиора и Гейба и не нашел. Решив, что они отошли по делам и пора уже и ему собираться, вернулся назад в шатёр. "А где Лохмоух?!" И тут взгляд его упал на посох и кулёк из подозрительно знакомой материи... рядом на сундучке, придавленный камешком, лежал серый клочок бумаги.
Кинк опустился на шкуры. Даже не читая, он понял, что написано в послании -- Левиор и Гейб уехали, без него.
– - Они меня бросили, -- тихо произнёс он.
Удивительно, но он оставался совершенно спокойным, видимо подспудно был готов к тому, что это когда-нибудь да случится. Левиор не раз открыто заявлял, что хочет отделаться от него, и сделает это, как только найдётся подходящее местечко. Разумеется, он произносил это иначе -- "пристроить" или "определить", однако в голове Кинка сейчас жило именно это слово.
"Отделался от меня, по-другому не скажешь!"
Минут десять Кинк сидел в оцепенении. За это время он совершенно безотчётно разглядывал содержимое свёртка -- внутри куска ткани бывшего когда-то частью жреческого балахона лежали восемь колокольчиков Левиора. Отложив прощальные дары в сторону, Кинк поднял записку, но тут же отбросил, она будто обожгла его пальцы.
Время как известно лечит, но несколько минут время для того не достаточное, однако Кинку его хватило чтобы трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию.
"Никто меня не бросал, -- было первой здравой мыслью, пробившейся сквозь сферу отрешенного безмолвия.
– - Пожалели, решили, что так мне будет лучше. Что ж -- их право, а моё право поступать, так как я решу. Возможно мне повезёт и я смогу
– - Привыкший и умеющий хорошо врать он воспринял это как вызов.
– - Врать так с умом!
– - загорелся он.
– - Это я люблю, это я умею, любого из вас обдурю! Я обязательно сбегу и разыщу их!"
Первым человеком, который в это утро заглянул к нему (это произошло где-то через полчаса) был Хэд Хоман, и к тому времени Кинк уже знал, как будет действовать, и внутренне подготовился к этой встрече. Одно из правил врать правдоподобно -- начинай с самого начала и гни свое, что бы ни произошло. Решил один раз, что так будет -- поверь в это сам. А главное, ни в коем случае не позволяй себе расслабляться. Не стоит поддаваться иллюзиям, всегда надо исходить из того что враг мудрее, хитрее и коварнее тебя. Что он, возможно, уже просчитал все ходы и догадался, что ты затеял, и как именно хочешь его обмануть.
– - Проснулся?
– - с порога спросил дауларец.
Кинк нахмурился, поджал губы.
– - Они бросили меня, -- вместо приветствия почти без эмоций сказал он, следуя выработанной тактике поведения. У него было достаточно времени, чтобы найти и отшлифовать нужные фразы, и даже немного накрутить себя, вернее попросту отпустить вожжи и дать волю чувствам. Он ухватился за ту частичку злобы, что бродила сейчас внутри него, и попытался развить, скрывая этим истинное своё состояние.
– - А вы знали, что они уедут?
Хэд промолчал.
– - Он мне записочку написал! Колокольчики оставил на память, -- Кинк скривился, -- пожалел калеку. Плакать думал буду... Не дождётся!
– - "Так, именно так!" -- Щенком купить меня хотели, -- взгляд его будто невзначай упал на тренировочный меч, -- и палкой этой?
– - Он повысил голос, вскочил, потряс рукой, грозя кулаком невидимому оппоненту.
– - Я всю жизнь один! И не надо мне никого.
– - С трудом сдерживая от срыва натурально запалёно скачущий голос, произнёс он.
– - И жалеть меня не надо. Не нужен я вам так и скажите. Уйти захотелось -- иди, -- прокричал он, скривив рот, -- попрощайся только как человек и топай куда собрался! Хоть к Хорбуту Одноглазцу в задницу!
– - Он с размаху пнул посох, потом кулёк с колокольчиками, саданул кулаком по одной из опор державших шатёр.
– - Пожалели, да?! А мне не надо... себя пожалейте!
"Осторожнее, -- осадил он себя, -- смотри не переусердствуй. А-то не поверит. Второго шанса не будет!"
– - Я же... я, градд Хоман... а они... я считал их друзьями!
– - Он поморщился, снова сел, зажал ушибленную ладонь между ног.
Сидел так минут десять, покачиваясь -- зло с надрывом, выкрикивая ругательства и даже угрозы. Хэд Хоман должен был поверить что он никаких чувств кроме злости и досады сейчас не испытывает, и даже если вдруг захочется ему ещё раз встретится с Левиором или Гейбом, то только для того чтобы высказать им всё что он об этих предателях думает, а уж никак не ради примирения.