Карта силы
Шрифт:
Топорков-старший на секунду задумался. Родители с большим интересом ждали продолжения.
– Так вот, я к чему… У пацанов – энергии через край, куда девать не знают, плюс жизнь кажется пресной. А поход – то, что доктор прописал. Если, конечно, не хотите, чего похуже. Словом, я – за поход! – по-военному, ястребком, вскинул вверх руку Топорков.
Ну что тут скажешь? Наш человек! Побольше бы таких выступлений.
Пока родители спорили, нам, как заинтересованной стороне, слова вообще не давали. Но мы быстро сообразили, как можно активно
В результате, в туристской группе вместо двадцати четырёх изначально записавшихся смогли удержаться лишь тринадцать человек. Добрый десяток наших друзей и товарищей, понурив головы, покинули собрание вместе с родителями – дальнейшее обсуждение того, в чём не участвуешь, не имело смысла.
Класс опустел. Новоявленные туристы, азартно пожимая друг другу руки, пересели вперёд на освободившиеся места, полагая, что вот теперь-то и начнётся по-настоящему деловой разговор. Но тут, в наступившей, наконец, тишине мама Анфисы Финьян вдруг виновато заявила:
– Извините, конечно. Я не против похода. Но в группу из тринадцати детей свою дочь не пущу!
Ну вот! Снова-здорово! Ещё одна нервная мамочка вставляет нам палки в колёса, и без того постоянно вязнущие в словесной трясине родительских опасений и страхов.
Туристы, только что пережившие сладостную минуту победного братания, переполнились общим негодованием. Кое-кто даже ругнулся в кулак. Но среди родителей нашлись союзники.
– Простите, вы к нам из какого века? Случайно не на метле? Или в ступе?
– Какая дремучесть!
– Трискайдекафобия! Боязнь числа тринадцать. Одно из самых популярных суеверий!
И цивилизационно продвинутая группа родителей, забыв про нас
и дурной пример, с азартом занялась буллингом заплутавшей в
средних веках ровесницы.
– Может, мы тут ещё гадания устроим!
– Ага! Спиритический сеанс! А что, проконсультируемся с духами!
– Предлагаю спросить Джеймса Кука, не будет ли нашей экспедиции каких-либо притеснений со стороны местного населения.
– Ха-ха-ха!
Видя непонимание окружающих, слыша откровенные насмешки, мама Анфисы спокойно встала и засобиралась к выходу.
– Дело, конечно, ваше. А я бы не была столь категоричной. Всё-таки это наших детей касается. Многовековой народный опыт нельзя игнорировать. До нас, извините, тоже не дураки жили: наблюдали, анализировали. Всё это не суевериями, а народными приметами называется. Что, тут все такие смелые? Неужели хотя бы на всякий случай, просто для подстраховки, мы не можем изменить число детей в группе?
– Да не вопрос! Если вы решили свою дочь оставить дома, то нам тут уже и придумывать нечего: пойдут двенадцать, как в поэме Блока. Надеюсь, число двенадцать не имеет такой же запятнанной репутации? – решил отшутиться отец Никиты Трофимова, не подозревая, что в нашем дружном коллективе
Расплата пришла незамедлительно в виде неуправляемой цепной реакции.
– Я без Анфисы в поход не пойду, она моя лучшая подруга!
– И моя!
– И моя!
– И наша!
– Ё-моё! В поход без девчонок? Не согласен! А кто нам кашу-то варить будет? – разозлился Денис – внук Топоркова-старшего.
По нашим рядам прокатился оживлённый гул возмущённых голосов.
– Товарищи! – призвал всех к порядку Роман Русланович. – А вы, мама, пока сядьте. Допускаю, что среди нас есть ещё родители, которых гложут сомнения в связи с числом тринадцать. Поэтому, чтобы данная проблема больше никого не напрягала, могу включить в состав группы своего сына. Только он не школьник, а студент медицинского колледжа. Но по возрасту недалеко ушёл: ему восемнадцать. Будет рядовым участником группы. Подходит вам такой вариант?
Не знаю, знаком ли вам уже научный термин "нейролингвистическое программирование", но похоже, что сейчас произошло нечто подобное: в одно мгновение наши девчонки заткнулись, развернулись и с нескрываемым интересом уставились на учителя глазами по пять рублей. Ответ на вопрос «Подходит ли вам такой вариант?» был уже явственно написан на их любопытных лицах.
Предложение физрука понравилось и родителям. Вопросы посыпались на него, словно дождь из набрякшей тучи.
– А на каком курсе ваш сын?
– Третий заканчивает.
– Но он хоть что-то уже умеет?
– Ну конечно! Уколы делает, первую помощь оказывает.
– Вот-вот! Пусть ещё раз почитает про оказание первой помощи.
– И аптечку хорошую пусть соберёт. Мы деньги сдадим.
– А по какой специальности он учится?
– Фельдшер скорой помощи.
– Товарищи! – воскликнул отец Никиты, расплывшись в довольной улыбке. – Это же именно то, что всем нам нужно для полного, так сказать, спокойствия. "Скорая помощь" – в отряде! В таком случае, я отпускаю своего ребёнка в поход без дальнейших споров.
Ничего себе ребёнок! На минутку я взглянул на Никиту: четырнадцатилетний детина был на полголовы выше своего отца, шире в плечах и ниже голосом. До чего же всё-таки любят учителя и родители совершенно необоснованно называть нас детьми! Ещё несуразнее – ребёнок! Тогда как по Международной возрастной классификации детство длится всего лишь до одиннадцати лет. Люди с педагогическим образованием и не знают этого? Чему их тогда по пять лет в университетах учат?
Между тем, предложение физрука одним махом сняло тормоза всех противоречий. Вечер вдруг превратился в идиллический. Родители с живым интересом выслушали информацию о походе, изучили карту с предстоящим маршрутом, записали перечень личных вещей туриста, а потом сентиментально вспомнили школьные годы, когда они «ух, ах и о-го-го», словом, зажигали. Совсем не то, что мы – вялое поколение компьютерных сетей, гаджетов и девайсов.