Картель Кали. По ту сторону наркоторговли
Шрифт:
Полковник приказал Хуану Пабло следовать за ним. Жена Пабло наблюдала за тем, как охранники протыкают ее сына. Отделив Хуана Пабло от всех, они вывели его в фойе и приказали не двигаться. Десятки мужчин в черных капюшонах, среди которых были братья Кастаньо, окружили Хуана Пабло и направили на него оружие. Они приказали Хуану Пабло выкрикнуть свое имя.
Других гостей-мужчин, а также жену и дочь Пабло ввели в дом и приказали выкрикивать их имена. Полковник приказал своим солдатам увести Хуана Пабло. Он возразил, что не совершал ничего противозаконного. Полковник сказал, что они собираются немного поразвлечься
В три часа ночи солдаты вывели Хуана Пабло. Прибыл сотрудник офиса генерального инспектора. Он приказал солдатам снять с Хуана Пабло наручники, поскольку они не имели права арестовывать несовершеннолетнего. Чиновник и полковник накричали друг на друга. В конце концов, солдаты ушли без Хуана Пабло.
Семья Пабло, хотя и не знала о присутствии братьев Кастаньо, была в шоке от случившегося. Они поняли, что стали мишенью в нарушение договоренности с картелем Кали не преследовать членов семей друг друга. Теперь они нигде не будут в безопасности.
В ответ Пабло начал военные действия, некоторыми из которых он руководил, чтобы воодушевить своих людей. С пятьюдесятью вооруженными людьми он организовал контрольно-пропускные пункты на дорогах. Он установил динамитные ловушки для грузовиков «Поискового блока». Он привел своих людей к дому начальника полицейской разведки в Медельине, который участвовал в многочисленных операциях против его организации. Люди приехали на машинах, которые окружили дом. В результате взрыва динамита здание превратилось в руины. Полицейский был еще жив, и его казнили.
Власти пытались свалить убийство полицейского на Хуана Пабло. Свидетель утверждал, что в ночь убийства Пабло и его сына видели вместе в баре в Энвигадо. В суде по делам несовершеннолетних Хуан Пабло указал, что в ночь убийства он находился в здании, где проходил обыск, организованный «Поисковым блоком». В итоге свидетель отказался от своих показаний и заявил, что его пытались заставить сделать заявление против Хуана Пабло.
Пабло провел Рождество и Новый год с семьей, но вскоре они снова разъехались по соображениям безопасности. Он уведомил генерального прокурора, что в связи с налетами на его адвокатов у него нет другого выбора, кроме как сосредоточиться на войне, поскольку легальные каналы переговоров о его сдаче были перекрыты. Он критиковал насилие, убийства и пытки со стороны властей и заявил, что создал боевую группу под названием «Повстанцы Антиокии».
В начале 1993 года невестка Пабло, Лус, делала покупки в торговом центре. К ней подъехали грузовики с вооруженными людьми во главе с Карлосом Кастаньо. Намереваясь похитить ее, они подошли к Лус, но, увидев, что она находится в компании жены влиятельного наркоторговца, отступили. Увидев вдалеке дым, Лус убежала. Карлос Кастаньо и его люди подожгли ее дом, в котором хранились предметы искусства стоимостью в миллионы долларов. Единственное, что удалось спасти Карлосу, — это картина Сальвадора Дали «Рок-н-ролл». Лус сообщила о случившемся семье Пабло и предупредила, что Карлос способен на все.
В 1993 году война обострилась. Несколько ключевых людей Пабло были убиты в бою. По его приказу в Боготе были взорваны автомобили, в результате чего погибли десятки мирных жителей, что вызвало возмущение общественности.
Эта бойня стала прелюдией
Многие члены «Лос Пепес» были полицейскими и военнослужащими, которые потеряли из-за Пабло своих коллег и родственников. Теперь они могли безнаказанно пытать и убивать. Колумбийские и американские правительственные агентства, включая УБН, ЦРУ и Госдепартамент, снабжали «Лос Пепес» разведывательной информацией.
Лидерами «Лос Пепес» были братья Кастаньо и дон Берна, который начал свою криминальную карьеру в составе небольшой партизанской группировки «Народная армия освобождения» (EPL). В 1980-х годах он ушел из партизан и присоединился к группировке Галеано в Медельинском картеле. После того как Пабло приказал казнить братьев Галеано, дон Берна поклялся отомстить.
Пабло жаловался, что правительство защищает «Лос Пепес»: «Лос Пепес» имеют свои камеры пыток в доме Фиделя Кастаньо [в Медельине], расположенном... рядом с загородным клубом... Там они пытают профсоюзных деятелей и адвокатов. Никто не обыскивал их дом и не конфисковывал их имущество... Правительство предлагает вознаграждение лидерам Медельинского картеля и лидерам партизан, но не предлагает вознаграждения лидерам военизированных формирований, а также членам Картеля Кали, авторам различных взрывов автомобилей в городе Медельин».
Решив, что все, кто связан с Пабло, помогают ему творить бесчинства, «Лос Пепес» принялись методично убивать всех, кто попадался им под руку, — от адвокатов Пабло до членов его семьи. Лос Пепес» взорвали загородный дом матери Пабло и подорвали автомобили других членов семьи.
Находясь в бегах, семья Пабло переезжала из укрытия в укрытие. В одном из них они обнаружили Пабло. Он сказал, что им нужно как можно скорее покинуть страну. Они решили бежать в Америку. Они заказали билеты на самолет в Майами, который должен был вылететь 18 февраля в 10 часов утра. Пабло сказал им, чтобы они приехали в аэропорт к 5 утра, но если их узнают, картель Кали и «Лос Пепес» будут оповещены.
Накануне багаж был перевезен отдельно на машине. Члены семьи добирались до аэропорта на такси и маршрутках, чтобы не привлекать на дороге Лос Пепес. По прибытии в аэропорт Хуан Пабло и его подруга сразу же направились к машине с багажом. В течение трех часов они не выходили из машины, не в силах уснуть.
Когда пришло время заходить в здание аэропорта, Хуан Пабло вышел из машины и понял, что что-то не так. Заметив полицейских в зоне, запрещающей парковку, и белый пикап, который, как предупредил Пабло, принадлежал Los Pepes, он сообщил своей девушке, что их заметили. Адреналин зашкаливал, и он настоял на том, чтобы они поскорее прошли паспортный контроль и оказались в более безопасной зоне. Длинная очередь оказалась неподъемной, и они проскочили вперед, при этом другие люди в очереди кричали на них.