Картель
Шрифт:
Елена Матвеевна ушла, а Севастьян взял девушку за левую руку и показал ей на следы от уколов:
– Наркотиками увлекаешься?
– Наркотиками?.. Нет, это в первый раз… И я не хотела…
Судя по выражению ее глаз, в голове у Василисы действительно что-то щелкнуло.
– Что ты не хотела?
– Ну, Женя предложил, а я сказала, что не буду…
Девушка зависла в напряженном раздумье. У Севастьяна зачесалось от желания узнать, кто такой Женя, но он не решился вклиниваться в ее мыслительный процесс.
– Женя предложил…
– А дом у него где?
– Не помню…
– Может, в Черноголовке?
– Не знаю… А Черноголовка далеко от Москвы?
– Километров пятьдесят…
– Ну, может, и там.
В палату зашла Елена Матвеевна, неся под мышкой автомобильную карту Москвы. Хорошо, если эта карта поможет узнать, где живет Василиса, и неплохо было бы выяснить, кто такой Женя и почему он предлагал ей наркотики.
Но стоило ли Севастьяну лезть в прошлое Василисы? Ведь он же нашел человека, который причинил ей физическую травму. Осталось только разыскать ее родителей, и можно умывать руки.
А вдруг Василисе угрожает опасность? Что, если ей нельзя возвращаться домой?.. В таком случае он должен принять участие в ее судьбе. Ведь если бы кто-нибудь заступился за его дочь, когда Шухов затаскивал ее в свою машину, она была бы сейчас жива…
Василиса начала с алфавитного указателя улиц, просмотрела все, но так ничего и не вспомнила. И карту она рассматривала очень внимательно, но и это не помогло. Про Женю она тоже ничего не вспомнила. Но Севастьян не унывал. Лед в ее голове тронулся, значит, рано или поздно воспоминания вернутся.
Глава 4
На этот раз все в порядке – и апельсины в пакете, и шоколад, и йогурты. И Василиса смотрела на Севастьяна не просто, как на следователя, чувствовала заботу с его стороны, поэтому в ее взгляде сквозила благодарность.
– Меня сегодня выписывают, – сказала она.
– Как это выписывают? – удивился Севастьян.
Он запретил заведующему отделением выписывать пациентку без его разрешения, но ведь у того свои начальники.
– Елена Матвеевна сказала, что не выпишут, – вздохнула Василиса. – А Олег Антонович говорит, что меня в приемник-распределитель отправить надо.
– Я его сам туда отправлю, – покачал головой Севастьян.
– Вы не нашли моих родителей?
– Нет. А ты ничего не вспомнила?
Василиса с сожалением развела руками и вздохнула, печально закатив глаза.
Севастьян держал руку на пульсе событий, но девушку, похожую на Василису, в розыск не подавали. Он и сам разослал ориентировки на нее, но пока все без толку. И память к ней не возвращалась. Третьего дня вспыхнула какая-то искорка в ее сознании, но так и не разгорелась.
– Завтра суббота, может, завтра по Москве прокатимся? – предложил он. – Вдруг узнаешь свой район?
– А если меня в приемник-распределитель
– Не отправят. Во-первых, должно быть решение суда. А во-вторых… – Севастьян запнулся и замолчал.
– Что во-вторых? – с надеждой посмотрела на него Василиса.
– Ну, ты могла бы пожить у меня… – неуверенно проговорил он.
Сама по себе идея хорошая, но его могут не понять. Как ни крути, а Василиса – малолетняя и симпатичная девушка, а он – взрослый мужик. А педофилов сейчас развелось столько, что запросто можно попасть под подозрение.
– Правда? – просияла она.
– Ну, не знаю…
– Что, жена не разрешит? – загрустила Василиса.
– Я не женат. В том-то и дело, что не женат. И живу один. А ты не совсем взрослая…
– Почему? Мне уже шестнадцать лет!
– Откуда ты знаешь, что шестнадцать лет? – вскинулся Севастьян.
– Откуда я знаю? – Она задумчиво приложила палец к переносице. – Не знаю… Но знаю, что мне шестнадцать лет.
В кармане у Глушкова завибрировал сотовый телефон. Звонила Елена Матвеевна.
– Севастьян Юрьевич, у нас проблемы! Василису выписывают! – дрожащим от волнения голосом сообщила она. – Надо вмешаться!
– Я знаю и обязательно вмешаюсь… Я здесь, у Василисы, а вы где?
Елена Матвеевна еще только подходила к больнице, и Севастьян спустился во двор, чтобы встретить ее.
– Мне позвонили, сказали, что Прокопов решил выписать Василису, – задыхаясь от быстрой ходьбы, сказала она. – А он у нас товарищ с большими странностями.
– Возможно.
– Надо с ним поговорить… Я и сама попытаюсь, но ведь он такой, что не послушает…
– Но Василиса не может вечно находиться в больнице.
– Почему вечно? Рано или поздно все прояснится.
– А если это случится поздно? – обескураживающе спросил Севастьян.
– И что вы предлагаете? – напряженно посмотрела на него Елена Матвеевна.
– Ну, если вы готовы взять на себя функцию инспектора, то я могу взять Василису к себе. Дом у меня небольшой, но со всеми удобствами. Сад есть…
Сад запущен, огород бурьяном порос, но Севастьян готов был навести порядок на территории. Проснулось в нем вдруг такое желание. Вместо того чтобы пиво по вечерам пить, можно ветки у деревьев подрезать, стволы побелить. Да и вообще…
– Сад?.. А что значит взять на себя функцию инспектора? – непонимающе смотрела на него Елена Матвеевна.
– Ну, может показаться странным, что я взял к себе домой малолетнюю девочку. А народ сейчас умный пошел, все вокруг воры да извращенцы… Вы меня понимаете?
– Думаю, что да… – кивнула она.
– Если вы будете навещать Василису хотя бы раз в день, вопросы отпадут… Хотя, если честно, я в этом не уверен, – замялся Севастьян.
Он чувствовал себя дураком, который сам же и выставил себя на посмешище. Известно же, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным… И дернул его черт взяться за гуж.