Карточный домик
Шрифт:
Я видела поведение Макса и старалась не подпускать его к себе слишком близко. И всё рухнуло в один миг. Просто однажды я увидела уже знакомое мне выражение глаз… Мне хотелось убить Замятина за то, что он настолько невозмутимо говорит о своих чувствах.
А затем добавил, что и давнего обещания никакого не было. По крайней мере, никакой чистосердечности он
Я сразу догадалась: Замятин изначально понимал, что это случится. Рано или поздно, но случится. С тех пор он мается и изводит себя. Сперва разводом, затем – тщетными попытками подступиться ко мне. Ну, и безутешные мысли… сомневаюсь, что он с ними вообще расстаётся.
Макс был для меня лучшим другом, а теперь он и его любовь – это ужасная обуза. И именно он один смог мне прийти на помощь. Ирония судьбы.
– Как думаешь, что нашёл Олег? – отвлеклась я от безрадостных мыслей.
– Судя по его недоумевающему тону, нечто схожее с убийством Валерии.
– С картой Таро?
– Я бы не стал так обольщаться, – фыркнул Макс, глядя куда-то в сторону. Глядя куда угодно, но только не на меня.
«Он боится сорваться, – опасливо мелькнуло в голове. – Он вообще боится сделать что-либо не так. Хочет, чтобы я осталась, в равной степени как и хочет, чтобы я ушла».
Не стоит об этом думать. Пустое это.
– Ну, а если и там карта… то что тогда? Маньяк, повёрнутый на Таро?
– Оля, ты слишком сильно ускоряешь события.
– А ты слишком сильно занудствуешь.
– Ты что-то хочешь рассказать? – вдруг быстро спросил Замятин.
– Что? – растерялась я.
– Мы слишком давно знакомы, чтобы я не мог угадать хоть малую часть твоего настроения. Так в чём же дело?
– У Фирсова завтра выставка картин. Премьера. И весьма яркие флаеры.
– Предлагаешь сходить? – усмехнулся Макс, прекрасно осведомлённый об этой истории.
– Любоваться его мазнёй? Ну, уж нет.
– Даже если там твои портреты?
– Их там не будет, – уверенно отрезала я. – Вряд ли Лёша ушёл от Ули, а это значит, что он просто не посмеет.
– Что ж, как было и с тобой.
Вот оно: сильнейшее желание уколоть отвергшего тебя человека, тем самым как бы давая ему попробовать на вкус эту боль, и если повезёт, то даже больше.
– Хочешь, чтобы я съездил сам, а затем всё тебе подробно рассказал?
– Ничего я не хочу, – махнула я рукой, уже жалея о заведённой мною теме, ведь, если Макс действительно захочет посетить выставку, он это сделает. И более того: он даже пообщается с самим великим художником, Алексеем Фирсовым.
– Брось, Оленька, тебе ведь интересно. Чёрт бы с этими чувствами, но о любопытстве ты поспорить не сможешь.
Я пожала плечами.
– Кроме любопытства, говорить больше ни о чём не приходится.
– И всё? Вот так вот просто? – прищурился Замятин, наконец подняв на меня свои измученные глаза. Да… эти взгляды гораздо красноречивее слов.
– О чём ты? – я устало опустила руки и свесила их вдоль своих ног, зато Макс на этот раз упрямо смотрел мне в глаза, будто бы сканируя каждый нейрон, каждую мысль в моей голове.
– Я – о Вадиме.
– О Новикове?
– Мы можем поиграть в шарады, если тебе угодно. Я знаю, что ты к нему отнюдь не равнодушна. Более того: всё очевидно. А знаешь, что ещё интересней? Новикову на тебя наплевать.
Он отчаянно пытался меня задеть, однако у него это не получалось. Слишком грязные приёмчики, Максим Игоревич.
Я покачала головой и наградила Макса снисходительной улыбкой. Но промолчать – разве это в моих правилах?
– А я думала, что ты любишь меня. Иначе зачем бы тебе нести всю эту ерунду?
И тут Макс словно осел. Словно пытался судорожно, но безуспешно вдохнуть ускользающий воздух. Он растерянно смотрел на меня и даже не смог произнести ни слова.
С этим я вышла из гостиной и направилась на кухню. Я никогда не позволю делать себя слабой тому, кто сам слаб передо мной.
Конец ознакомительного фрагмента.