Картограф

Плохое место? Когда Вам говорят, что там, куда Вы собрались идти «плохое место», лучше прислушаться. Особенно, если добавляют при этом про пропадающих людей. В этом случае прислушайтесь обязательно. Ну, хотя бы к сведению примите, что ли. Я вот не принял. Да что там не принял – посмеялся. И чем закончилось?

Закончилось??? В том-то и дело, что ничего ещё не закончилось. Даже не знаю, будет ли лучше, если оно закончится? Или уж бог с ним, пускай продолжается?

А началось всё в самую

обычную субботу. Вернее, началось-то ещё в пятницу. Самую обычную июньскую Тольяттинскую пятницу. Тольятти – это город такой в Самарской губернии. Самый крупный в стране райцентр, между прочим. Девятнадцатое место по населению.

Это у нас тут «Жигули» делают. Можете сколько угодно обзывать их тазиками с болтами. Мне пофигу. Это не я их делаю. Я вообще на автогиганте за всю жизнь только пару раз всего и побывал. Оба раза с экскурсией. Так что нравится вам изделия Российского автопрома, или ещё как-нибудь, мне можете не сообщать. Мне параллельно. А с недавних пор ещё и перпендикулярно. Потом расскажу почему. Сейчас не об этом.

В общем пятница. Сижу я себе дома, никого не трогаю, смотрю зомбоящик и размышляю о бренности бытия и необходимости поменять работу.

Фирмёшка, в которой я сейчас работаю, последние полгода еле-еле дышит, да и то всё больше на ладан. Поэтому работаю я не каждый день, а время от времени. На этой неделе в понедельник работал и в среду. Зарплата соответствующая.

Да. Работу надо менять. Только с моим-то жизненным багажом не всё так просто. Биография у меня выдалась пёстрая. Техникум, армия, прапорский контракт, несколько горячих точек, зона и дюжина рабочих мест, на которых я не задерживался дольше, чем на полгода.

А! Нет. Вру. В одном месте целый год продержался. Там, кстати, нормально было. Я бы с радостью и подольше там задержался. Жаль, что этот проект закрылся. Ничего не поделаешь, ибо ничто не вечно под луной…

Во-о-от… Нормальной специальности у меня нет. То, чему в техникуме учился, за пятнадцать лет подзабыл. Основательно подзабыл. Ну и, учился я тогда, прямо скажем, не изо всех сил.

Да, что я? У нас в группе все так учились. Диплом превыше всего. Знания вторичны, умение что-либо делать вообще не ценилось, а работать по специальности – это считалось уделом неудачников. Так что знал и умел я шибко немного, потому и забывать было совсем несложно.

К чему-то новому приобщиться тоже не получилось. На нормальную работу с судимостью устроиться проблематично, поэтому куда брали, туда и шёл.

Сейчас такая же ситуация. Мало того что работаю этим, который «принеси-подай», так теперь ещё это не каждый день. Шеф всё обещает, типа всё наладится, только не налаживается почему-то.

С такой работой, знаете ли, не разбогатеешь, а в мои тридцать семь сидеть у кого-то на шее, прямо скажем, неправильно. Если совсем уж по совести, то и сидеть-то на шее мне не у кого. Родители умерли, а жены и не было никогда. Жены не было примерно по той же причине, что и хорошей работы.

Нормальны бабы как узнают, что сидел, сторониться начинают, а ненормальных уже я сторонюсь.

От родителей осталась двухкомнатная квартира, в ней и живу. Один.

Вот сидел я, в телевизор пялился, про жизнь свою невесёлую думал, а тут Лёха звонит. Лёха – он не то чтобы кореш, но мужик хороший, флегматичный, правда, но так иногда даже лучше. Мы с ним одно время в соседних фирмах работали, там и познакомились.

Лёха в частном порядке занимался археологией. Таких людей ещё чёрными копателями называют. Правильно, неправильно, не мне судить. Только Лёха всё это проделывал не с целью наживы. Само собой какую-то часть и он тоже продавал в другие частные коллекции, но только ту часть, которая ему для его собственного музея не пригодится.

Нет. У Лёхи нет пока никакого музея, есть только мечта. И несколько десятков экспонатов. Наконечники от стрел, ножи, очень ржавый меч и ещё что-то.

Лёха серьёзно увлекается историей. Особенно историей родного края. И нас тоже заразить пытался. Нас – это всех друзей и знакомых. Даже знакомых знакомых. Только не всем это нужно. Послушать, где он там на выходных лазил, что нашёл, интересно, конечно, было многим. В основном, правда, спрашивали, про то, дорого ли находочки реализовать можно.

Я историю в школе не любил. Да и не понимал. Ещё бы! Если они, историки эти, сами там никак к одному мнению не придут, то чего простым людям голову всякой ерундой забивать? Вот Сталин. Он кто был? Отец народов, или кровавый палач? А опричники? От них вообще какая-нибудь польза была?

Вот! А ещё Столыпинские реформы… Декабристы. Петра Первого тоже, знаете ли, не все хвалят. И что теперь? Одного послушаешь, одно говорит, другого, тот своё доказывает. И как быть? Так что нет! Историю я за предмет в школе не держал, да и в техникуме потом тоже.

А Лёха… Лёха, он ничего доказывать не пытался. Кто плохой, кто хороший, ярлыки не вешал. Узнает из какой-нибудь умной книжки, где битвы мало-мальски серьёзные происходили, возьмёт металлоискатель, съездит. Найдёт, что-нибудь – хорошо. Не найдёт, значит, потом ещё раз съездит. А потом ещё раз.

Мне, когда не влом, я тоже с ним езжу. Тянет иногда по полям побродить. Уедешь так, и как будто нет её, цивилизации этой.

Забегая вперёд, сразу скажу: с желаниями будьте поосмотрительней, они ведь и сбыться могут.

Ну, так вот, позвонил Лёха:

– Здорово, Андрюха! Как жизнь молодая?

– Молодею. А ты? – произнёс я в трубку, приглушая звук телевизора.

– Ты как на счёт того, чтобы завтра с утреца на оборонительный вал махнуть? А то одному тоскливо.

Ишь ты, один он не хочет ехать. Не горя пока тоже особым желанием ехать куда-либо, я поинтересовался:

– А почему один? Совсем никто в перспективность затеи не верит? Или миссия настолько секретная, что ты сам уже никому кроме меня больше не доверяешь?