Картуз уполномочен заявить
Шрифт:
– Рядовой Кукушка докладывает, десять часов, двадцать девять минут по московскому времени. Разрешите идти?
– Идите, - милостиво согласился начальник.
Вдруг дверь распахнулась. Да так, что слетела с петель.
На пороге стоял широкий мужичонка с зловредным выражением лица. Ко лбу личность сомнительной наружности прижимала дном железное ведро, громыхающее оборванной цепью.
Бабуля с криком: "Ага, попался!" приняла борцовскую стойку.
Картуз прищурился.
– Вы, - обратился он к мужичонку, гордясь
– Это и жабе понятно, - нагло заявил вновь прибывший.
– Обратите внимание, лейтенант, - продолжал сыщик, - гражданин, судя по железной емкости, дояр, и нация его, судя по способу перемещения, - индус.
– Колодезный я по национальности, - сердито ответил посетитель, - и работаю в колодце.
Начальник пристально посмотрел на мужичка.
– Присаживайтесь, гражданин, - пригласил он, - место для ведер у нас в углу. Предупреждаю, в ваших интересах не сильно врать, а за содействие органам, - он снизил голос до шепота, - срок могут дать условно.
– Где вы были год назад, семнадцатого января, в десять часов вечера? вдруг гаркнул он.
Колодезный глухо свалился с табуретки.
– Отпирается, - удовлетворенно сказал Ведеркин.
Мужичок очнулся и попытался сесть.
– Пятнадцать лет с конфискацией, - потерла сухонькие ручки бабуля.
Житель колодца упал в обморок вместе с табуреткой.
– Метод Смита-Кутузова, - довольно сообщил Картуз и показал на заявительницу.
– Гражданин колодезный, знакомо ли вам это лицо?
Мужичок приоткрыл глаза и оглядел старушенцию.
– До боли. Только проснешься, а она уже наверху с ведром.
– Гражданин колодезный, по показаниям гражданки Синюхиной, будучи вытащенным из воды, вы угрожали ей загрязнением в виде плевка, а это может квалифицироваться как акт массового поражения.
– Да, а ведром по голове?
– возмутился представитель колодезной народности.- Может, у меня опосля тоже вся масса пораженная?
– Погодите, - остановил его Картуз.
– Ведро у нас какое? Деревянное?
– Никак нет, - браво откликнулся помощник, - оцинкованное.
– Занесите в дело, - распорядился инспектор.
– Это ж надо!
– охнул бородатый.
– Отцы еще ковали, и по голове... Как не убила?
– Так-с, - Картуз прошелся вдоль книжных полок.
– А что у нас имеется по ведру в Энциклопедии?
– Ваше благородие, госпожа деревня, - напевая, он углубился в дебри огромного тома, - ты кому-то ржи даешь, а кому-то...
Вот:"Ведро - цилиндрическая емкость, выполненная из дерева, железа и т.д. Изобретателем ведра считается дон Ведро, который в середине 16 века приспособил к своему рыцарскому шлему ручку для переноса. В честь него впоследствии емкость и получила свое нынешнее, хорошо нам знакомое название". Шарман, Ведеркин?
– А как же, Иван Иванович, - понимающе отозвался лейтенант.
– Далее, что у нас имеется по мед. экспертизе?
– Синяк имеется, -
– Размером с олимпийский рубль, цвет фиолетовый с лиловыми оплывами, штука одна.
– Интересно, коллега, - задумчиво сказал инспектор, - а подделать синяк можно?
– Запросто, - влезла старушка, - берешь коромысло...
– Смирно!
– рявкнул Картуз.
– Итак, согласно закону ВАГОНа за мелкомасштабное хулиганство на почве добрососедства и взаимопонимания, статья первая, пункт последний, обвиняемые Колодезный Колод Колодович и Синюхина Овсяна Андреевна присуждаются к посадке зеленых насаждений на улице Жбанной и поливке любимого кактуса инспектора Картуза.
– Не больше полстакана в день, - добавил Ведеркин от себя.
Глава вторая
Дело о 3-ей ремонтной бригаде,
или Сказка о семи богатырях и репке с нитратами
Ну что ж, коллега, - сказал инспектор сияющему как начищенный сапог Ведеркину, - первый блин удался на славу. Можно сказать, на славу сыску. Без сметаны блинок, конечно, но и комков, как говорится, нет-с. Давайте-ка, мы это отметим. В сельском клу- бе общественного питания "Пирожок".
В кафе инспектор зашел, все еще смакуя вчерашний успех.
– Вот вам и пример метода Конана и Дойля, открытого еще великим Шерлок Холмсом!
Возле буфета молчаливо стояла третья ремонтная бригада в неполном составе. В молчании ремонтников чувствовался холод гаечного ключа. В их рядах зияла брешь. Видимо, недавний обед выхватил одного товарища из сплоченного коллекита тружеников отбойного молотка.
Перед бригадой, в слезах, с половником в руке, билась повариха.
– Да откудова мне знать!
– рыдала тетка.
– Она же с базы пришла, как всегда. Кто ж знал, что она его отравит!
– И стряпуха снова заплакала.
Сердце душевного и сердобольного инспектора при этих словах сжалось в холодный кулак, как бывает всегда, когда человек уходит из жизни в расцвете сил, оставляя родителей на детей, а детей на комнату милиции.
Иван Иванович снял шапку и подошел к собравшимся. Он успокаивающе положил свою широкую руку на плечо бригадира, безмолвной статуей смотрящего на трясущуюся женщину.
– Мои соболезнования, - тихо произнес он.
Бригадир молчал.
– А где усопший?
– В туалете, - глухо ответил тот.
– Но почему туда?
– удивленно поднял глаза сыщик.
– Потому что плохо ему.
– Кому? Усопшему?
– Не усопшему, а усохшему. Он от этого дела усох.
Тут повариха наконец увидела ВАГОНовцев и, всхлипывая, кинулась к ним.
– Гражданин Картуз, гражданин Картуз, честное слово, я не знала, с базы ведь, как всегда ведь... Веки инспектора сузились, глаза засветились дедуктивной мыслью.
– А преступница...
– он выдержал паузу под уважительными взгля- дами, - Репка!
– Как же вы догадались?
– удивилась павариха, размазывая слезы по всему лицу.