Карты, деньги, две стрелы (СИ)
Шрифт:
– Любимый зверек моего приятеля. Я вам про него недавно говорил. Тс-с! Только не кричите! Изюмчик безвредный, но пугливый. А когда он пугается, он и в ногу вцепиться может. И зубы у него, я вам доложу…
– Ах-х…
Тьфу. Да когда ж я заткнусь-то наконец?.. Успешно поймав разом отяжелевшее тело девушки, я философски вздохнул и, нащупав ногой уходящие вниз ступеньки, сердито сказал:
– Цыц!.. Изюмчик, родной, не признал, что ли?
– Гры-ы…- с облегчением рыкнули в ответ, и колючий слюнявый язык радостно проехался по моему сапогу, снимая стружку с кожи.
– Ну вот и славненько,-
Во тьме с готовностью вспыхнули два желтых глаза размером с блюдце. Стали видны уходящие вниз каменные ступени и осыпающиеся мелкой пылью земляные стены глубокого извилистого коридора. Я покосился на свесившую кудрявую головку девушку, снова вздохнул и с энтузиазмом обреченного потопал вниз.
– Кнесна? Кнесна де Шасвар? Айден, ты с ума сошел?..- свистящим шепотом поинтересовался Пемброук, раз уже в пятый оглядываясь на плотно прикрытую дверь ‘отдельного кабинета’. Да, в заведении ‘Кротовья нора’ были и такие столики. Слишком уж порой непростые люди (да и НЕ люди тоже) сюда захаживали.
– Не трави ты душу,- вяло огрызнулся я, опрокидывая чарку. Горло обожгло огненной волной.- Кхе! Ядреная брага у тебя нынче…
– Обновленный рецепт,- скромно потупился совладелец ‘Кротовьей норы’.- В этот раз на печенках болотного шишкокрыла настаивал… Чего ты плюешься?!
Я утер губы рукавом и, подумав, махнул рукой. Пемброук, благополучно истолковав этот жест как просьбу повторить, наклонил кувшин… Я подумал - и не стал возражать. В сущности, что такое печенки шишкокрыла против моих проблем?..
– Дружище,- опрокинув новую чарку и с трудом проморгавшись, прохрипел я,- нужна твоя помощь.
– Это я уже понял. Но если ты дочку кнеса из отчего дома уволок, то…
– Окстись, Пем! Я что, совсем идиот, по-твоему?!
– Ну-у-у…
– Не понял?
– Пошутил я,- вздохнув, отозвался приятель.- Помогу, не чужие, небось… На дно залечь хочешь, да?
– Именно,- я огляделся по сторонам. Большой зал (а попросту говоря - пещера с земляными полами и потолком, скудно освещенная полудохлыми факелами в стенных нишах) был наполовину пуст, но все равно народу здесь хватало. В основном, конечно, наш брат милез, остальные наползут через пару часов, когда ночь окончательно вступит в свои права… В заведении у Пемброука и Дуна случайных людей не бывало. Собственно, ЛЮДЕЙ, знающих о существовании этого места, во всем Эгесе можно по пальцам пересчитать. Что они тут забыли? Другое дело мы… И кое-кто из фениев.
И такие, как Пемброук.
Я поднял над столом чарку, вновь наполненную заботливым товарищем, и благодарно улыбнулся:
– За друзей!
– Спасибо,- снова потупился тот. Он был славным парнем, очень стеснительным - несмотря на внешность и род деятельности. Совладельцу такого заведения, как ‘Кротовья нора’ не с руки быть тонко чувствующей натурой, а застенчивый квартерон - вообще ходячая насмешка… Только попробовал бы кто обидеть этого добродушного громилу!.. В таком случае незадачливому насмешнику пришлось бы иметь дело не только со мной, Блэйром или тем же Изюмчиком - ему бы пришлось разговаривать с Дуном. А это, скажу я вам, без вариантов…
–
Глаза кнесны, натолкнувшись на Пемброука, в ужасе расширились. Друг привычно вздохнул:
– Дуна увидела. Ты ей что, не сказал?..
– Не успел,- я поднялся с лавки.- Госпожа, подождите внутри. Вам не стоит…
– Ой-й…- голос ее сорвался на шепот. А глаза, все такие же круглые, медленно обводили взглядом зал. И с каждым встреченным посетителем становились все больше и больше…
– Пем, извини,- я быстро кивнул товарищу и, едва ли не бегом добравшись до дверцы ‘кабинета’, аккуратно задвинул стоящую столбом девушку внутрь.- Госпожа, я же просил не высовываться! Вас могут увидеть, и…
– Нет.
– Что - нет?
Взгляд зеленых глаз (на их нынешний размер обзавидовался бы даже Изюмчик) медленно переместился с закрытой уже двери на мое лицо:
– Вы не поэтому велели не выходить, капрал. Не потому, что меня могут увидеть. А потому, что я могу увидеть… их!
Голос ее дрогнул.
– И что?- Я развел руками:- Вы рады, что меня не послушали?
– Нет,- повторила она и сникла.- Я хотела только… ну… неважно!- она с размаху опустилась на резную лавочку возле столика.- Уже не хочу. Ничего не хочу. Вы мне говорили про своего друга - это с ним вы у стойки беседовали, да?
– Его зовут Пемброук.
– А это… то, что висит у него за спиной?
– Этот. Его совладелец, Дун. Они, собственно, братья.
– Но… но…
– Тихо,- я присел рядом и утешающе приобнял девушку за плечи.- Это, конечно, не самое приятно зрелище, но и не самое страшное. Да, их двое. И тел у них два. Спина только одна, кхм… Пемброук - он ночной трактирщик, а Дун - дневной. Поэтому сейчас спит - ‘висит’, как вы выразились. Вы нас застали врасплох, госпожа. Обычно к новым людям братья спиной не поворачиваются… Но оба - отличные парни, даю слово. Не пугайтесь так. Если уж и они свыклись…
– А остальные? Они… они же…
– Уроды,- мрачно сказал я.- Так обычно называют квартеронов, госпожа.
– Квартероны?- она наморщила лоб.- Но ведь полукровки не могут иметь детей!
– Женщины - нет. А мужчины, увы, могут… Вы не задумывались, почему все так боятся смешанных браков? Нет, не только потому, что в результате получаются такие дети, как я… Гораздо страшнее вот ТАКИЕ внуки.
Она молчала.
– Если хотите, я попрошу Пемброука, чтобы он сюда не заходил,- помявшись, предложил я.- Он поймет, вы не думайте. Привык уже. С Дуном, конечно, будет посложнее, учитывая, что мы тут застрянем по крайней мере на несколько дней, но…
– Не надо,- решительно сказала дочь кнеса.- Он не виноват, что так выглядит. И они,- она неопределенно махнула рукой в сторону тонкой дощатой перегородки,- они тоже не виноваты. Мне стыдно, что я так вытаращилась на них, но я… О, Мать Рассвета! Я никогда не видела такого!
– Еще бы. Девушкам из приличных унгарских семей, подобных вашей, эту сторону жизни не показыdают. В сущности, оно и к лучшему.
– Это ужасно,- тихо вздохнула она. И, будто собравшись с духом, протянула мне ладошку: