Карты судьбы
Шрифт:
– Это легенда, – мрачно сказал Элджи. – Последние слова, которые, по слухам, сказала моя мать Асмуру. Ты знаешь, что он убил ее?
– Король? За что?
– Все знали, что Ганелона колдунья. Откуда-то пошел слух, что это она натравила на нас северян. И тогда Асмур предложил ей поединок, чтобы избежать ненужного кровопролития. Если победит она, королевство сдается, а если он…
– Но драться с женщиной…
Глаза Элджи сверкнули.
– Ты не знаешь, как воюют женщины в нашем роду!
– Но ты не веришь, что это она привела врагов?
– Нет. Я даже думаю… иногда, что сам
– А Альберт?
– Он был далеко. А когда узнал… Альберт был очень привязан к Асмуру. И верил ему. Мы никогда не говорили с Альбертом об этом. И…
Элджи помолчал.
– Я знаю эту легенду наизусть. Можно сказать, она была моей молитвой с детства. Но многое мне непонятно. Вот, слушай.
И он заговорил быстрым, немного задыхающимся, словно от быстрого бега, голосом:
– Король мой, Асмур, господин, —Сказала Ганелона. —– Один с тобою на одинМы встретились у трона.И проклят будет тот из нас,Кто победит другого.А мертвый будет мертв,ПокаНе стает боль былого.Но рок и смерть отступят вновь,Когда опять прольется кровь,И эта кровь – подарок мой,Сквозь годы посланный судьбой.И золото моих волос,И серебро последних слез —Все будет в памяти твоей,Чтоб стал печальней и мудрей;Чтобы моей любви крылоТебя любовью обожгло,И чтобы ненависти плетьЗаставила твой ум гореть,И чтобы ты не мог понять,Убить меня – или обнять.И чтобы, потеряв двоих,Ты плакал над одной из них.И чтобы он, любимый мой,Прощенье даровал собой.И чтобы смертью смерть поправ,Ты все жеоказалсяправ…Элджи перевел дыхание.
– Будет проклят – понятно, вскоре Асмура убили. А дальше – она предсказывает то, что никогда не происходило и уже не может произойти… И почему – «золото волос»? У Ганелоны были черные волосы…
Я невольно посмотрел на его шевелюру. Можно было их назвать и золотыми…
– Легенды многое переиначивают, Элджи. На то они и легенды. Но если она невиновна, почему не сказала об этом Асмуру?
В его голосе была горькая гордость.
– Ты не знаешь нашей крови, Гордон. Мы предпочтем скорее умереть, чем оправдываться в том, в чем не виноваты.
Идиотская, на мой взгляд, гордость. Но кто их поймет, этих королей…
Элджгеберт действительно
Элджи отсалютовал мне шпагой.
– Замечательно, Гордон! Ты совсем оправился. Скоро тебе будет скучно драться со мной.
Я провел ладонью по шпаге. Элджи с одобрением поглядел на мышцы моей руки и уставился на шпагу.
– Она тяжелее моей… Гордон… где ты взял ее?
– Эта шпага всегда была со мной, малыш.
– Хочешь сказать – с того времени, как тебя нашли?
– Да. В чем дело?
Элджи приподнял эфес своей шпаги. Этот рисунок… Силуэт летящей птицы на фоне солнца. Немного стершийся, но совершенно такой же.
– И что это значит, Элджи? – негромко спросил я.
– Такие шпаги с клеймом делаются только у нас в королевстве. И только для своих. Это значит, что ты, Гордон, или родился здесь или долго жил до… до того.
Глаза Элджи искрились праздничным золотом.
– Гордон, ты что-то нашел! Понимаешь? Ты рад?
Я медленно качнул головой.
– Мы не знаем, как попала ко мне эта шпага. Может, я добыл ее в бою… или украл. Или она вообще принадлежит тому, кто проломил мне голову… Думаешь, оружейник, что ее делал, еще жив? Думаешь, он признает того, кому ее продал? Я слишком часто обманывался. Элджи понял. Успокаивающе коснулся моей руки.
– Ну, Гордон. Я найду человека, который бы тебя знал.
Я усмехнулся.
– Опросишь всех в королевстве?
– Нет, – простодушно ответил Элджи. – Спрошу у Альберта.
При моем появлении человек, сидевший в кресле у камина, встал так стремительно, что я увидел только высокий сухощавый силуэт на фоне пляшущего пламени.
– Гордон, – представил нас Элджи. – Принц Альберт.
Мы оба опустились в кресла. Мое стояло напротив камина, так что мне по-прежнему было плохо видно принца, но зато его поблескивающие глаза, не отрываясь, изучали меня вдоль и поперек.
– Элджи много рассказывает о вас, – произнес он учтивым, но суховатым голосом.
– И мне – о вас, – вежливо сообщил я.
– Рад вас наконец увидеть.
– И я также.
На этом ручеек нашей любезности иссяк. Альберт медленно откинулся на спинку кресла, по-прежнему не отрывая от меня взгляда. Глаза его горели, тонкие длинные пальцы постукивали по подлокотнику.
– Расскажите мне еще раз о вашей… травме, – негромко сказал он.
– Это необходимо?
– Если вы хотите, чтобы вам помогли.
Я не хотел. Не знаю, почему, но именно от него я не хотел помощи. Чувствовалось в нем странное напряжение, смесь тревоги и неприязни.
Элджи нетерпеливо вздохнул, переводя горящие глаза с одного на другого.
– И там больше ничего не было: никаких трупов, лошадей, вещей? – спросил внимательно слушавший меня принц.
– Ничего.
– При вас не оказалось никакого талисмана, драгоценностей, может быть, медальона?
– Нет. Но если на меня напали грабители… – я пожал плечами.