Карты, золото, меч
Шрифт:
— Да не за что. Приятно было поболтать, но мне надо идти, не то начальник караула с меня шкуру сдерет.
Оставив Ивейну его нехитрый ужин, Хью захлопнул окошко и ушел. Слушая удаляющиеся глухие шаги стражника, Ивейн отполз от двери и вскарабкался обратно на каменную плиту. Хотя до прихода Хью живот Ивейна сводило от голода, после разговора аппетит у него пропал. Даже не притронувшись к миске, он кое-как свернулся клубочком, попытавшись не думать о дальнейшей судьбе его и Артура. Представитель главного банка Робберн три раза пересчитал все их имущество, включая дом и лавку, которые они получили от дяди — как и ожидал Ивейн, результаты оказались неутешительными. Даже продав все, что только можно, у них не наберется денег покрыть хотя бы треть долга. А уж если их еще подозревают в убийстве… Несмотря на горькие мысли,
— На выход, — буркнул стражник. — За тебя внесли залог.
— Залог? — Ивейн протер глаза. — Кто?
— Сказано — пошли. Или тебе тут понравилось?
Ивейн моментально вскочил на ноги, пока тот не передумал. Идя по узким коридорам, с непривычки жмурясь от света тусклых ламп, Ивейн не переставал ломать себе голову, размышляя о личности его негаданного спасителя. Единственными людьми (впрочем, никого из нелюдей он не знал и подавно), которых он знал в Распутье, были Вильгельм и Гилберт. Но первый благополучно скончался, да и будучи живым, думается, и не сподобился хотя бы навестить племянников. А старик, даже если бы вдруг захотел им помочь, вряд ли бы нашел столько золота, чтобы вытащить Ивейна из-за решетки. Наконец, он решился спросить об этом у стражника.
— Слушайте, а моего брата тоже…
— Заткнись, — буркнул тот, отпирая очередной замок.
Ивейн захлопнул рот и решил на всякий случай не испытывать терпение своего неприветливого провожатого. Наконец, как следует проплутав по внутренностям казарм и взойдя по винтовой лестнице, они очутились в тесной комнате. Точнее сказать, она была бы весьма просторна, если бы ее почти целиком не занимали два тролля, подпирающих стену и неслышно переговаривающихся меж собой. Одетые в длинные плащи, круглые шляпы и холщовые штаны в полоску, каждый из них ростом превышал Ивейна минимум на пару голов, но казались они чуть ниже из-за того, что постоянно горбились. Шкура у троллей имела коричнево-бурый цвет, лица с длинными крючковатыми носами были вытянуты, а здоровенные нижние клыки, торчащие из пасти, придавали им сходство с дикими кабанами. Широкие лбы и здоровые надбровные дуги, под которыми прятались глубоко посаженные глаза, также не добавляли их облику дружелюбности.
При виде Ивейна и стражника тролли замолчали и один из них ткнул в Ивейна длинной лапой, которая едва не доставала до пола.
— Это он? — голос его походил на звук стали, которой скребли по камню.
— Да, — ответил стражник, вертя на заскорузлом пальце связку с ключами. — Забирайте его и проваливайте.
— Пошли. Мы опаздываем, — буркнул второй тролль, обращаясь к Ивейну.
Он хотел уже спросить, куда именно они могут опоздать, но решил, что расспросы могут подождать — вряд ли его новые знакомые настроены на задушевные беседы. А злить того, кто может легко переломать тебя пополам — сомнительное развлечение. Когда они очутились на улице, Ивейн с наслаждением вдохнул свежий воздух. После затхлой сырой камеры даже резкий аромат из ближайшей сточной канавы показался ему волшебным благоуханием. Вокруг стояла теплая ночь, чью тишину нарушало лишь пение цикад и громкий смех, доносящийся из таверны в конце улицы. Вдруг один из троллей накинул на голову Ивейна пыльный мешок. Он попытался, было, снять его, но получил легкий тычок в бок, который чуть не сломал ему ребра.
— Не дергайся, — услышал он скрипучий голос.
Ивейн решил подчиниться, отдавшись на воле случая — а что ему еще оставалось? Тролли повели его куда-то в город, вцепившись в него с обеих сторон. Ивейн не мог точно сказать, делают ли они это из-за заботы, чтобы он случайно не споткнулся и не расшиб себе нос, либо же просто пресекают малейшую попытку побега. Хотя о последнем варианте Ивейн даже не задумывался — попытаться сбежать от двух троллей в незнакомом огромном городе поздно ночью? Проще уж сразу попросить их вернуть его обратно в камеру.
Ивейн не мог ничего увидеть сквозь грубую плотную ткань но, судя по всему, даже ночью Распутье кипело полноценной жизнью. Он слышал то громкие разговоры и нестройные песни, то крики пьяного в стельку мужчины, который просил прощения у своей жены под звон разбивающейся о землю посуды, ругань, склоки, споры и дружный хохот, а после и вовсе до него донесся настолько
— Он тут, босс.
— Можете идти, — послышался хриплый мужской голос.
Проморгавшись, Ивейн смог оглядеться — вокруг него была просторная и достаточно светлая комната, освещаемая несколькими светильниками, висевшими на стенах. Под ногами стелился пушистый ковер, по левую руку стоял книжный шкаф, а прямо перед ним находился крепкий стол и большущее кожаное кресло; к слову, это было единственным местом, где клубился мрак. Сначала Ивейн подумал, что оно пустует — но тут из темноты показалась человеческая рука с дымящей трубкой, выбившая пепел в небольшую глиняную вазочку.
— Я думал, ты чуть-чуть постарше, — наконец, нарушил тишину незнакомец.
— А вы вообще кто? — осторожно поинтересовался Ивейн.
— Mi dispiace, кажется, я забыл о хороших манерах, — Ивейн уловил какое-то движение, точно мужчина слегка наклонил голову. — Мое имя Джузеппе Сальваторе. В Распутье я… скажем так, занимаюсь кое-каким делами. И у меня есть одна проблема, которая меня очень беспокоит. Совсем недавно один из моих людей бесследно пропал.
Он сделал паузу, достал из ящика стола деревянную расписную коробочку и, судя по звукам, принялся забивать трубку. Ивейн терпеливо ждал, пока его собеседник закончит и наконец объяснит, что тут вообще происходит. Но Джузеппе, вновь закурив и выпустив новый клуб дыма, хранил молчание. Ивейн слегка поерзал на стуле — этот господин что, вытащил его из камеры просто для того, чтобы поделиться с ним этой новостью? Ладно, мало ли чудаков на свете — придется ему подыграть.
— Мне очень жаль вашего друга, — начал Ивейн. — Наверное, он был хорошим человеком.
— Во-первых, он мне не друг, а, скажем так, один из моих работников, — ответил Джузеппе. — Во-вторых, он гном. А в третьих, незадолго до исчезновения, его видели неподалеку от дома некого Вильгельма Хайблиндера. Думаю, ты знаешь, о ком я.
Ивейн с тоской подумал о том, что даже после смерти его двоюродный дядя умудрялся доставлять неприятности. Сначала он оставил им в наследство кучу долгов, после их вдобавок ко всему начали подозревать в его убийстве, а теперь еще вот это. Ивейн мог лишь понадеяться, что Сальваторе не намекает на то, что Ивейн каким-то образом причастен к пропаже этого несчастного гнома. Иначе не трудно было догадаться, что следующая его встреча с троллями может закончиться намного, намного печальнее. Ивейн попытался объясниться:
— Слушайте, мой дядя покончил с жизнью, а я и понятия не…
— Che assurdita, самоубийство? — фыркнул Сальваторе. — С чего ты это взял?
— Ну, нам об этом рассказал капитан стражи. На берегу местной реки нашли одежду Вильгельма и предсмертную записку.
— Если бы твой дядя захотел утопиться, то вряд ли бы стал перед этим раздеваться, не думаешь? Но, признаюсь — эта версия весьма и весьма удобна. Тело найти практически невозможно, даже если кто-то вдруг захочет, а Ричард может спокойно закрыть дело и продолжить просиживать штаны в ближайшем кабаке, — судя по звукам, пальцы Джузеппе забарабанили по столешнице. — Скажу тебе честно — Ричард недалекий buffone, который и яблоко на яблоне не увидит, даже если сильно захочет. Единственное, что он может найти — ближайшую пивнушку. Однако, вернемся ближе к делу. В Распутье недавно появились некие силы… которые, скажем так, хотят вывести меня из игры. Пропажа Франца — так звали моего человека — далеко не первый их удар, но сейчас ситуация действительно зашла слишком далеко. Франц перед тем, как исчезнуть, проводил довольно много времени с твоим дядей. Уж не знаю, что их связывало — дружба или какие-то делишки, но сначала исчез Франц, а спустя некоторое время Вильгельм вдруг «покончил» с жизнью. Интересное совпадение, не правда ли?