Касатка
Шрифт:
Желтухин (растроганно). Птички… а!
Князь. В комнатах пахнет шалфеем, некрашеные полы, киоты, ходят босые девки. По праздникам приезжают сонные помещики со своими помещицами. Пьют чай в саду, говорят о гусях, о какой-то пшенице или вспоминают прошлое, как дедушка женился на бабушке и какие были праздники и балы. А во втором этаже навалена пшеница, там бегают только мыши, грызут штофные диваны и старую библиотеку. Абрам, все это не так давно было моим родным. Как далеко, как безнадежно все это далеко! Какие там пекутся сладкие пирожки,
Маша заплакала.
Там не бывает головной боли и отвращения ко всему. А? Ты о чем, Маша?
Желтухин. Знаешь, Анатолий, ты все-таки свинья.
Маша. Не поеду с тобой никуда.
Князь. Почему? Вот каприз!
Желтухин. Да, брат, она права отчасти.
Маша. Нет охоты мне что-то со святыми женщинами разговаривать.
Желтухин. Брось, Маша. Хочешь, побожусь, что его тетка, наверно, сама с прошлым.
Князь. Абрам, будь корректнее!
Маша. Действительно, его сиятельство вдруг привезет тетушке такой сюжет. Как она жива останется. Все рассолы у нее прокиснут. Из меня, дружок, никаким ветром греха не выдуешь.
Желтухин. Фу-ты, какая дура! Ну, не дура ли ты, говоришь пошлости.
Маша (князю). Предатель, предатель самый последний!
Князь. Tiens [2] . Маша, я, кажется, ничего не сказал. Ну да, я вспомнил прошлое, на минуту забылся. Прости. Все же я никогда не переставал помнить, что из нас троих я… ну, как это сказать… самый миниатюрный в нравственном отношении. Я скажу тетушке, что ты моя жена. Надеюсь, господа, мы не будем много говорить о своем прошлом.
Желтухин. Сохрани бог! Ты меня не узнаешь. Только насчет еды ты уж предупреди, что я сангвиник.
Князь (успевший за это время пробежать письмо). Тетушка пишет, что у них готовится радостное событие — свадьба какой-то девицы Раисы Глебовны с Ильей Ильичом. Илья Ильич Быков — это ее воспитанник, управляет именьем.
Желтухин. Вот как раз на свадьбу-то мы и приедем. Очень кстати. Анатолий, садись, пиши тетке.
Князь присаживается.
А ты, Машенька, с ним все-таки помягче, надо принять во внимание его происхождение. Как ты его ни мусоль, а все-таки — князь. Нет-нет, да и прорвется.
Князь. Я пишу: «Ma tante [3] , мы с женой и другом решили на короткое время посетить вашу усадьбу». Вот дальше как?
Желтухин (осматривая пустые бутылки). Ну, это совсем не то. Подожди. (Уходит во внутреннюю дверь.)
Князь. Мне все последнее время жилось очень нелегко. И, конечно, это не могло не отозваться на чувстве к тебе, Маша. Мы передохнем, осмотримся, а там можно начать новую жизнь. Почем я знаю, — меня могут назначить наконец земским начальником…
Маша. Хорошо. Ты меня просишь?
Князь. Да, прошу.
Маша. А зачем тебе, чтобы я поехала?
Князь. То есть как зачем? Я не знаю. Какой глупый вопрос. Если я поеду один, то мы, значит, расстались! Это необыкновенно нелепо. Мы же любим друг друга. Не смотри, пожалуйста, на меня такими глазами.
Маша. Я тебя не люблю.
Князь. Неправда. Не верю. Ты говорила это мне сто раз. Зачем доводить отношения до такой остроты? И без того сердце готово остановиться. Маша, умоляю…
Маша (серьезно). Я поеду с тобой. Мне деться сейчас некуда, сам понимаешь. Но что из этого выйдет, я не знаю. Если ты меня предашь, помни, я ни тебя, ни твоей тетки не пожалею. Я ведь мягка, покуда люблю хоть немножко, а выкину из сердца — ни жалости, ни стыда у меня нет.
Князь . Ну да, ну да, ну да…
Желтухин входит с бутылкой.
Желтухин . Сунулся в шляпную картонку — и, разумеется, бутылка. (Откупоривает.) Садись и пиши. Поймешь ты когда-нибудь, что такое Желтухин? (Диктует.) «Незабвенная тетушка. Тоска по родным местам настолько подточила мой организм, что я сделался совершенно болен. Воспоминания детства не дают мне покоя. Город с его электричеством мне опротивел. Я хочу тишины и правды в кругу родных…»
Князь (сквозь зубы). Ну, это слишком витиевато…
Желтухин. Пиши. (Диктует.) «Дорогая тетушка, несколько недель, проведенных под вашим гостеприимным кровом, вдохнули бы в меня новую жизнь. Ах, тетушка, тетушка, сколько я выстрадал за эти двенадцать долгих лет! Я почти старик…»
Князь (пишет) . «…выстрадал за эти двенадцать долгих лет…»
Желтухин (диктует). «Со мной приедет друг моей жизни, моя жена Марья Семеновна, с которой я в непродолжительном времени намерен сочетаться законным браком».
Маша смеется, берет гитару и наигрывает.
Ничего смешного не нахожу… «А также, с вашего позволения, приедет мой друг детства…»
Князь. Позволь, какой же ты мне друг детства?
Желтухин. Эх, какой ты, ей-богу. Без этого нельзя. Какой ты эгоист… (Диктует.) «Он человек странный, даже отталкивающий на первый взгляд, но добрая душа и не пьет». За это уж я ручаюсь… «Все животные имеют право на отдых, птицы вьют гнезда, лисы роют норы… Дорогая тетушка… жизнь тяжелая и даже нелепая штука (со слезами) , и тем, кто бьется из последних сил, чувствуя, как с каждым днем все туже затягивается на шее петля…»Медленный занавес.