Касающаяся
Шрифт:
Широкие шаги в два счета донесли Мака до ее дверцы, и он придержал ее для Изабель. Выходя из машины, она посмотрела на здание и ради разнообразия действительно посмотрела на него, как это сделал Мак.
По крайней мере, было темно. Здание, улица, да и весь район в дневном свете выглядели хуже.
Никто из ее клиентов не знал, где она живет. Хоть Изабель и твердила, что это ради сохранения приватности, на самом деле, она не хотела, чтобы они видели это. По мере того, как плавно таяли сбережения, Изабель переезжала в другие районы города, один хуже другого. Вообще-то у нее была машина. Она припаркована
— Правда, — сказала она, когда Мак запер дверь. — Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали.
Он покачал головой, бледно-зеленый свет фонаря на той стороне узкой улицы освещал его серьезное лицо.
— Слушайте, — сказал Мак. — Я не хочу, чтобы мне пришлось волноваться. Просто позвольте мне услышать запирающийся засов, и мы на сегодня расстанемся.
Он говорил так искренне. Изабель на мгновение вернулась в тот момент в общежитии, когда их руки случайно соприкоснулись. Он искреннее беспокоился о ней — и ему нравились ее ножки.
— Ладно, — наконец сказала она. — Я живу на третьем этаже.
Изабель первой пошла по потрескавшейся цементной дорожке, которая вела к обшарпанному зданию. Наружное освещение перестало работать некоторое время назад, но уличных фонарей было достаточно, плюс постоянная подсветка от небоскребов в центре города, который всего в нескольких милях отсюда.
— Смотрите под ноги, — сказала Изабель, начиная подниматься. Мак не сказал ни слова, просто следовал за ней. Так они и поднимались, и в это время она подумала об этом дне. Должно быть, прошли месяцы с тех пор, как она в последний раз проводила столько времени с людьми. И она по-настоящему работала вместе с ними — с Маком, сержантом, даже с Бренданом. Приятно было думать, что она действительно помогла делу. И приятно было не быть одной. До этого самого момента она не осознавала, насколько это изматывало.
Когда они поднялись на ее этаж, Изабель достала ключи.
— Я рад, что Анита заставила Бена что-то поесть, — сказал Мак. — Он посерел.
Изабель напряглась, повернувшись к нему, и ключи выпали из ее руки. На лицо Мака падала тень от фонаря сзади и внизу, и она не видела его глаз.
— Наши руки соприкоснулись, — тихо сказал он.
У Изабель перехватило дыхание. Значит, он запомнил. Прочитав Брендана, Изабель гадала, сложил ли Мак два плюс два. В ушах пульсировала кровь. Люди никогда так хорошо не знали свои мысли. Но видимо Мак отличался от других людей.
— Я не хотела, чтобы это случилось, — быстро сказала Изабель. — Вы схватили меня за…
— За руку, — закончил Мак. — Я знаю.
Даже на холодном вечернем ветру Изабель почувствовала, как щеки заливает жар, как будто ее поймали на каком-то… каком-то… преступлении. Итак, агент ФБР поймал ее на проступке. Он наклонился перед ней и подобрал ключи.
— Я никогда не читаю никого без их разрешения. Никогда.
— Я не говорил, что это плохо, — сказал Мак, протягивая ключи. Но прежде чем Изабель успела их забрать, он быстро поднял руку вне ее досягаемости. — Хотите сказать, это плохо?
Никакие видения не были хорошими. Слишком часто она узнавала вещи, которым
Погодите-ка.
Изабель посмотрела на ключи и скрытое в тени лицо Мака. Он еще не признал, что у нее действительно бывают видения. Ни разу за день он не признал этого. По сути, он из кожи вон лез, чтобы найти другие объяснения тому, что она видела.
— Могу я получить свои ключи? — ровно сказала Изабель.
— Нет, пока не ответишь мне, — сказал Мак.
Он звучал серьезно.
Но был ли он серьезен?
Люди практически никогда не были готовы слышать о своих собственных мыслях. Более того, большую часть времени собственные мысли заставали людей врасплох. Действительно ли он хотел слышать о видении? Ладно. Если он этого хочет, он это получит.
«Кем была та брюнетка? — подумала Изабель. Этот вопрос стоило задать, и все же не осмеливалась. — Кто та женщина, что заставляет тебя печалиться?»
Она хотела знать. Что еще важнее, она хотела, чтобы Мак знал — ее способности настоящие. Но больше всего в данный момент она не хотела его отталкивать. Она устала отталкивать от себя людей.
— Значит, нечего мне сказать? — спросил он. — Нечего…
— Достаточно насмотрелся на мои фигуристые ножки, пока мы поднимались сюда?
Мак застыл.
Внезапно Изабель остро осознала шум трафика от близлежащего шоссе и рев телевизора в доме напротив, передающего автомобильную погоню. С противоположной стороны доносился вой сирен, возможно, настоящих. Но ни звука от Мака, и Изабель начинало казаться, что ее грудь вот-вот взорвется.
Наконец, Мак опустил ключи. Но когда она потянулась к ним, он на полпути поймал ее руку в перчатке.
— Я действительно насладился видом, — медленно произнес он, притягивая Изабель к себе. Она почувствовала, как его другая рука скользнула по ее талии. — И ты это знаешь, — добавил Мак, делая шаг ближе и почти касаясь ее. — Вот почему ты пошла первой. Так что я рискну сделать свое предсказание, — он сократил дистанцию между ними и опустил свое лицо к ее. — Скажем, тебе понравилось, что я насладился видом, — сказал он перед тем, как их губы встретились.
***
Хоть Мак и думал о губах Изабель целый день, он никогда не разрешал себе думать об этом моменте. Целовать ее было вопреки инструктажу. Это шло вразрез с профессионализмом. Возможно, это было неэтично. И Мак по горькому опыту знал, что романтические отношения и работу лучше держать порознь.
Но в этом и проблема — в горьком опыте и пустоте, которая никуда не девалась. Кроме того, говорил он себе, Изабель не совсем коллега. Она… он не знал, кем она была. Но прямо сейчас, держа ее в своих руках, он об этом не заботился. Изабель была теплой, невероятно полной жизни и исключительно прекрасной.