Каскадер на один трюк

Калугин Алексей Александрович

– Доброе утро! – воскликнул Архенбах, увидев, что Чейт уже проснулся. – Как ваше плечо?

Чейт только теперь вспомнил про раненое плечо и с удивлением и радостью почувствовал, что оно почти не болит. Размотав тряпку, закрывавшую рану, он увидел, что опухоль и краснота спали и в ране практически не осталось гноя.

– Да ты просто волшебник, Архенбах! Твоему поту цены нет!

Перед почти незнакомым ему инопланетянином Чейт старался сохранять сдержанность, однако голос выдавал его радость.

Архенбах оскалил два неровных ряда конических зубов,

что должно было означать у него улыбку, – он был польщен. Выбрав в костре псевдорака покрупнее, он подцепил его когтистой лапой и пододвинул к Чейту.

– Где ты это взял? – спросил Чейт. – С утра пораньше сгонял на рынок?

Архенбах снова оскалился.

– Поймал в озерце неподалеку, – сказал он, выгребая из костра еще одного псевдорака для себя.

Обжигая пальцы, Чейт разломил панцирь псевдорака и с наслаждением втянул ноздрями теплый ароматный дух, поднимающийся от чуть розоватого мяса.

И все же, прежде чем приступить к трапезе, он с некоторой опаской спросил у Архенбаха:

– Ты уверен, что это можно есть?

– Я ем уже десятого, – облизнувшись, ответил тот. – И ничего, пока еще жив. Да и не умирать же, в конце концов, от голода?

На это Чейту возразить было нечего, и он принялся за еду. Мясо псевдорака оказалось необыкновенно вкусным и нежным, не хватало только соли к нему.

Наевшись, Чейт снова перевязал плечо, предварительно обработав рану целебной смазкой подпанцирных желез Архенбаха.

Перед тем как покинуть поляну, Архенбах взял раковину, в которой вчера кипятил воду, и тщательно залил костер.

– Что ты так стараешься? – окликнул его Чейт. – Думаешь, в этой сырости что-нибудь может загореться?

– Посмотрите.

Архенбах указал на большую лужу жидкой грязи, на которой то и дело вздувались и с влажным чмоканьем лопались большие пузыри.

– Ну и что? – пожал плечами Чейт.

– Это болотный газ, метан. Достаточно одной искры, и произойдет взрыв.

Покончив с костром, они двинулись в путь, по-прежнему, как и вчера, не зная, куда идут. Но на этот раз дорогу выбирал Архенбах, обладавший внутренним природным чутьем в гораздо большей степени, нежели Чейт. Вот только годилось ли это его чутье для специфических природных условий Тренины?

– Послушай-ка, Архенбах, – спросил вдруг Чейт. – А раньше тебе уже приходилось есть людей?

– Ну что вы! – В голосе Архенбаха звучало искреннее возмущение. – Никогда в жизни!

– Как же ты в таком случае согласился съесть человека для «Золотого Квадрата»?

– Меня подло обманули, – тяжело вздохнул Архенбах. – Я подписал контракт, по которому должен был выполнить только один трюк для «Золотого Квадрата». От трюка, за который обещано огромное вознаграждение, я ожидал всего, чего угодно, но только не того, что было предложено мне! Я думал, что он будет неимоверно трудным, возможно, смертельно опасным, но когда мне сказали, что я должен буду съесть человека… Я был возмущен! Я наотрез отказался от такой работы! Но тогда мне пригрозили крупным штрафом за невыполнение контракта и срыв

графика съемок фильма. И показали ваш контракт, якобы подтверждающий то, что вы согласны умереть во время исполнения трюка. Теперь-то я знаю, что вас обманули точно так же, как и меня.

– С чего ты вдруг решил податься в каскадеры?

Архенбах снова тяжело вздохнул:

– Две недели назад моя жена отложила двенадцать яиц. Вот я и решил подзаработать денег. Думал помочь семье, а получилось, что оставил еще не родившихся детей без отца.

– Ну, не отчаивайся, – попытался утешить своего совсем упавшего духом спутника Чейт. – Может быть, вдвоем мы все-таки выберемся из этого болота.

– Все равно, – уныло произнес Архенбах. – Я не выполнил своих обязательств по контракту, а денег, чтобы уплатить неустойку, у меня нет. Адвокаты «Золотого Квадрата» теперь запросто могут упрятать меня в тюрьму.

Чейт шел рядом, не зная, что сказать, чем утешить Архенбаха. Ему было искренне жаль толстокожего добряка, так печально и трогательно вздыхающего по своим малюткам, еще не проклюнувшимся из яичной скорлупы. Чейт, пожалуй, мог бы пожертвовать своей жизнью ради будущего маленьких крокодильчиков, но отдавать ее во славу фильма, задуманного Джейком Слейтом, не имел ни малейшего желания.

Они шли уже несколько часов. Пейзаж вокруг оставался неизменным: заросшие тиной бочаги, грязевые лужи, булькающие болотным газом, и свисающие сверху зеленые лохмы с белыми крючками корней.

Архенбах двигался как танк, пробивая проход в густом низкорослом кустарнике, плюхаясь со всего размаха в озерца с водой. Чейт едва поспевал за ним, но, не желая даже самому себе признаться в собственной слабости, из последних сил пытался не нарушить заданный Архенбахом темп. В конце концов, не выдержав гонки, он просто рухнул на траву.

– Эй! – крикнул он вдогонку не ведающему усталости Архенбаху. – Пора бы сделать привал!

– Хорошо, – с готовностью согласился Архенбах. – Заодно можно и перекусить.

– Надеюсь, не мной, – пошутил Чейт.

Архенбах обиженно клацнул челюстями:

– Я думал, что мы уже закрыли эту тему.

– Извини, – смутился Чейт. – Я просто не вижу вокруг никакой еды.

– Сейчас что-нибудь раздобудем, – пообещал Архенбах и скрылся среди кустов.

Чейт сел, уперся руками в землю за спиной и блаженно вытянул гудящие от усталости ноги.

Из высокой травы выскользнула метровой длины сороконожка и, азартно взвизгнув, вцепилась в каблук Чейтова ботинка.

– Просто удивительно! – произнес Чейт, открывая нож. – За сегодняшний день меня всего лишь первый раз пытаются съесть!

Ударом ножа он перерубил сороконожку пополам. Из обрубков брызнула темно-фиолетовая жидкость. Задняя часть сороконожки, проворно перебирая бахромой лапок, скрылась в траве, передняя же продолжала злобно терзать каблук, пока ударом ноги Чейт не отбросил ее в сторону.

За спиной затрещал кустарник.

– А вот и обед! – радостно воскликнул Чейт, ожидая увидеть Архенбаха.