Каспийские легенды и сказки
Шрифт:
С тех пор, выходя на лов, стали люди говорить:
— Пойдем через ерик дедушки Карая — там ближе к морю.
Потом море от того берега отходить стало; там, где волна гуляла, теперь косы песчаные, вместо протока банк образовался, и местные рыбаки, ни у кого на то разрешения не спрашивая, стали этот банк Карайским звать.
Прошли годы, составили новую географическую карту и на неё занесли имя безвестного рыбака по прозвищу Карай.
Полынь
Давным-давно случилась в степи вот какая
Прискакал в те места сын богатого бая. Заносчив был он, лжив и хитер, как старая лиса. Ковыл, так звали его, долго и безуспешно добивался любви красавицы. И однажды гнусный лжец отомстил ей: на всенародном айтысе (споре) пропел куплет о том, что опозорил он девушку, отнял у неё честь и теперь разрешает глумиться любому.
Девять лун скакала по степи красавица Полынь, обливаясь горькими слезами. И уже стала настигать ее погоня, которую вел самодовольный Ковыл. Тогда остановила девушка хрипящего скакуна, крикнула в степь:
— Скрой меня, спрячь, огради от позора!
И вдруг пропала. С того места разбежалась трава. Весной она горька, как горючая слеза девушки, а поздней осенью, когда умирают все травы, сладка и съедобна. Так стала Полынушка дочерью степи. Злой Ковыл тоже был обращен в траву. Семя его обладает зловредным, опасным свойством — въедливостью. Попадет оно в шерсть овцы и прошивает насквозь тело. Сторонятся его животные и люди тоже.
Сказки
Белая лебедушка
Давно это было, так давно, что никто теперь не может и сказать, когда именно. Только одно помнят люди — случилось это в то время, когда в степи татарская столица Сарай стояла. В плену томилось много русских невольников. И вот из татарской неволи бежали десять добрых молодцев. Бежали они степью, а следом за ними — погоня.
Гонит она, настигает. Подбегают десять молодцев к Волге, а на ней разыгралась буря. Ходят, гуляют волны, и нигде не видно переправы. А татары — вот уже они — совсем близко на конях скачут. Быть порубанными острыми шашками добрым молодцам… Только глядят они, летит белая лебедушка. Подлетает к самому берегу. Ударилась о волну — и перед добрыми молодцами легкая лодчонка стоит. Думать им тут было некогда, поскорее сели они в нее, ударили веслами и поплыли. Ушли они от татар, Волгу переплыли. Лодчонку поставили возле берега, и от неё только отошли, как ожила она — снова в белую лебедушку обратилась. Ударила своими белыми крыльями, поднялась и полетела.
Была эта белая лебедушка русская девушка-полонянка. Помогала она всем русским невольникам, что на свою родину, на Русь, от злых татар бежали.
Бугор Каралат
«Каралат знаешь?
Рассказывают, что на самых высоких буграх строили вышки, чтобы с них смотреть, где ходит скот, потому что в траве его совсем не видно было. Бугры были в море, стало быть, и Каралат, и Князь-бугор, и все, сколько их там есть, все были в море. Жители той поры лодок еще не знали. Бывало, нарежут они саблями камыша да чакана, свяжут таловыми прутьями в большие снопы. Потом эти снопы сложат в несколько рядов крест-накрест, стащат в воду, привяжут к хвостам лошадей, положат на камыш всю домашнюю утварь и одежду, а сами вскочат на лошадей, гикнут и поплывут, куда надо…»
Рассказчик, продолжая, запел про того, кто всегда говорил перед ханом правду, — про Данислан-бея: «Не явился он к хану на зов, не явился на пир пировать — ханскую дочь замуж отдавать. А за то на него хан прогневался и велел ему сидеть на своем бугре, пока не позовет».
— У Данислана-бея был черный конь, какого не было у самого хана. Удаль его и сила велики были; степью скачет — ветер догоняет, в воде плывет — тюленя обгоняет. Крепко любил его Данислан-бей, ровно брата родного. Боялся, чтобы не убил кто коня из-за зависти, не украл бы кто. Чтоб сохранить коня от злых людей, Данислан-бей выбрал для него самый высокий бугор и пустил его там одного на траву. Бугор этот хоть и недалеко от Князь-бугра, да море здесь слишком бурливо, и доплыть до него можно только на самой лучшей лошади, а на плохой рискнешь — сам пропадешь. Черного коня Данислан-бея звали Кара-ат, а бугор, на котором он гулял, люди назвали Каралат.
Однажды Данислан-бей со своими друзьями был на охоте, и вздумалось ему побывать на одном из соседних зеленых бугров, раскинутых в море. Оседлав коня, Данислан-бей с пятью спутниками бросился вплавь. С берега казалось, что бугор вовсе близко, а когда вышли за последние камыши, то увидели, что до него еще далеко. Плыли около четырех часов, и потому некоторые лошади едва-едва вышли из воды. Только Кара-ат Данислан-бея не повесил головы. Он бодро выскочил на берег, отряхнулся и смелой поступью пошел под своим могучим седоком. Долго ездил по бугру Данислан-бей и наконец сказал:
— Именно такого места мне давно хотелось! Хотите со мною здесь кочевать? — спросил он своих спутников.
Через некоторое время на этом бугре образовался большой аул, а бугор жители назвали Князем. Живет Данислан-бей на Князь-бугре, далеко видит он море, любо и привольно ему здесь. Каждое утро кличет Данислан-бей своего верного коня Кара-ата.
Была тихая ночь; спал Данислан-бей сладко. Не то снилось ему, не то сквозь сон слышал он, будто много людей и коней плыло по морю, мимо Князь-бугра. Плыли, плыли и вдруг пропали. Наутро проснулся и глазам своим не верит. Прямо перед ним, на самом дальнем бугре, в море, расселился большой аул; по бугру шныряли люди, из кибиток дым идет, а несколько поодаль стоят три или четыре белые кибитки, на одной из которых блестит золотой шар.