Ката – дочь конунга

Алекс-Мари

– Так ведь неспокойно, матушка Катерина Владимировна! Если что случится, княгиня с меня, старой, голову снимет! Нельзя одной убегать! Подруженек бы позвала, погуляла по садику…

Ката скривилась, будто лизнула лимон. В это время пожилая нянюшка, переставшая на секунду причитать и перечислять казни, которым ее непременно подвергнут, если что-то случится с непослушной девчонкой, перевела взгляд на Машу и с недоумением замолчала.

– А это что за девица? – опасливо в полголоса спросила она.

Маша,

восхищавшаяся абсолютным вживанием в роль женщины, не сразу ответила, и за нее это сделала девчонка.

– Это Маша, – произнесла она бодро, – она из наших.

Женщина тем временем осматривала Машу с головы до ног и обратно, и по ее лицу было видно, что она растеряна. Маша на всякий случай тоже украдкой опустила глаза, может у нее что-то порвалось и где-то через дыру просвечивает бедро … Но ни дыр, ни даже грязных пятен она на себе не увидала.

– Нянюшка, – девчонка потянула пожилую за локоть, – идем в палаты, я проголодалась. Да и гостью нехорошо у крыльца держать.

Нянюшка с трудом отвела взгляд от Маши и посмотрела на любимицу.

– Пойдем, – улыбаясь, как лиса, повторила Ката.

Старуха кивнула. Ката схватила Машу за руку и удивительно сильно стиснула ее ладонь. Они поднялись по лестнице и вошли в темноту. Поначалу Маша ничего не видела и двигалась наугад, но вскоре темнота рассеялась, и она заметила, что идут они по длинному узкому коридору. Затем темный коридор сменился светлым, освещаемым узкими окнами, а потом они перешагнули высокий порог и вошли в комнатку. Нянюшка тут же вышла, а Ката присела на лавку, стоящую у стены.

– Садись, – похлопала она рядом, – сейчас девушки трапезничать принесут.

Маша присела на лавку, вытянула ноги, уставшие в плотных белых сапожках.

– Ух ты! – тут же восхитилась Ката, уставившись на Машины ноги, – какие сапожки! Покажешь мастера, который такую красоту спроворил?

– Китаец в полуподвале, – пробормотала Маша. У нее вдруг заболела голова, а внутри назревало что-то неприятное, что-то такое, которое вскоре готовилось прорваться наружу. От этого Маша испытывала раздражение. Точно такое же, которое испытывала за неделю до того, как застала Ромку целующимся в библиотеке между рядами с этой рыжей. Предчувствие, вот как это называется. Шестое чувство.

Деревянная дверь распахнулась, и Маша испуганно вздрогнула. Но это оказались всего лишь девушки, которых ждала Ката. Их было не меньше десятка, первая несла белую скатерть и ловко накинула ею деревянный стол. Другие держали в руках блюда и кувшины. Они поставили снедь на стол и так же молча удалились, оставив одну. Девушка взяла мокрый кувшин и налила с высокие глиняные стаканы что-то коричневое.

– Иди, Горица, – улыбнувшись служанке кивнула Ката, и, девушка, поклонившись у выхода, вышла.

– Садись, – махнула рукой Ката, и Маша услышала, как у нее в животе забурчало. Она подсела к столу. Еда выглядела простой, но пахла очень вкусно. Ката впилась зубами в куриное бедрышко. Она бубнила Маше

невнятно, и Маша тоже взяла жареный окорочок. Кроме птицы тут были вареные овощи, какие, Маша не поняла, но не картошка точно, каша в маленьком горшочке, половина круглого черного хлеба и пирожки странного желтого вида. В стаканах оказался квас, от которого слегка закружилась голова.

– Ты расскажешь, откуда прибыла? – спросила Ката, и Маша услышала в голосе девушки не только любопытство, но и настойчивость, приправленную уверенностью в том, что Маше есть что рассказать.

– Давай сначала ты, – ответила Маша.

– Мне рассказывать нечего. – пожала плечами девчонка, – тем более, что меня тут все знают, и ты бы знала, будь ты из городских. А ты не знаешь, и одета странно, не как крестьянка, а все знатные девушки мне знакомы. Кто ты, Маша, и откуда?

– Похоже, что я заблудилась, – неохотно признала Маша, – во времени.

– Как это?! – вытаращилась Ката.

– Самой интересно, – вздохнула Маша.

– Ты – колдунья? – спросила Ката, и глаза ее загорелись, – ты не бойся, я никому не скажу! Мы – сканды! Наши женщины не боятся видеть дальше, чем все остальные люди!

Маша аж поперхнулась. А девчонка совсем не выглядела напуганной, наоборот, казалось, она наконец-то поняла, что вообще происходит.

– Нет, я не колдунья, – помотала головой Маша, – даже не знаю, как объяснить… Господи, – она на мгновение прикрыла лицо руками, – пусть будет будто я сплю, перегревшись на солнце, и, на самом деле это все – дурацкий сон!

Ката молча наблюдала, покусывая заусенец на безымянном пальце.

– Маша отняла ладони от лица, вздохнула.

– Слушай, – она обернулась к девушке, – спасибо тебе за прием, за еду, и все такое, но мне надо назад.

– Куда – назад? – не поняла Ката.

– Везде назад. Назад в лес и назад к себе домой.

– Так ты в лесу живешь?

– Тьфу! – Маша вскочила и Ката на секунду замерла испуганно, не ожидавшая резкого движения гостьи, – не живу я в лесу! Я в городе живу, в Новгороде!

– Новгород здесь, – почти шепотом произнесла Ката.

– Да мне не этот Новгород нужен, – Маша еще раз вздохнула, – точнее этот, но через тыщу лет вперед! В будущем, понимаешь?

Ката помотала головой. Маша, видя, что девчонка от ее метаний совсем перестала соображать, села, взяла нечаянную знакомую за руку.

– Ката, – произнесла она спокойно, – я не знаю, как это случилось, но я перенеслась во времени далеко назад. Это звучит как бред сумасшедшего…

– Ты не похожа на сумасшедшую! – перебила ее девчонка, – они страшные, в рванье, кричат на паперти, за одежду хватаются. Я видела!

– Да, – продолжила Маша, – я не сумасшедшая, но ситуация непонятна и мне. Поэтому, чтобы не беспокоить всех вас, мне надо вернуться на то место, где я перешла в ваш мир. Возможно, я найду проход назад. Очень надеюсь, что найду, – добавила она с еле заметной дрожью в голосе.