Катализатор для планеты
Шрифт:
– И про это з-з-знают?!
– Макс, да не волнуйся ты так. Опять древняя священная тайна? Не многовато ли их у вас накопилось?
– Это страш-ш-шная тайна! Очень страш-ш-шная!- он носился туда-сюда, приговаривая,- отец долж-ж-жен об этом узнать... Как можно с-с-скорее... Как люди могли проведать об этом?!
– Ты меня спрашиваешь?!
– А кого?! Что они ещ-щ-щё говорили про «превращ-щ-щения»?!
– Да ничего. Карелл посмеялся тогда над Лакраном, сказал, что это всё сказки, но потом... как-то странно повёл себя, что я целый день думала, чем
– То есть, это вс-с-сё, что тебе извес-с-стно?
– Всё. А что такое «превращение»? Неужели ящера можно превратить в человека?!
– Кари, нет! Я не могу тебе рассказ-з-зать, не могу... Прос-с-сти... Об этом нельз-з-зя говорить! Страш-ш-шнее этого нет ничего! Я не могу...
Мне было жутко интересно, учитывая, что про эти загадочные «превращения» я слышала не в первый раз. Но рано или поздно я это выясню, а может, Макс и сам расскажет, отношения между нами очень доверительные. Ящер продолжал кружить по комнате, вращая глазищами и бурча какие-то ругательства вперемежку с проклятьями. Я наблюдала за его метаньями и радовалась в глубине души, что он не взорвался, не психанул и не уплыл в неизвестность. Всё-таки ответственное дело на носу, а без него мне придётся туго.
Когда я вернулась после ужина, ангалина в комнате не было: «Удрал всё-таки! Не выдержала чувствительная земноводная психика наплыва новых данных, нет опыта выживания в сплошном информационном потоке. Но не может же он меня подвести! Как в темноте я до скалы доберусь и внутри кромешная тьма... Что же делать-то?»
– Ждать...- послышался голос Мозгового.- Он вернётся, вот увидишь...
– Хорошо бы... Без него весь план под угрозой.
– Успокойся и отдохни, ночь будет тяжёлая...
Я послушалась совета своего «второго я» и улеглась, не раздеваясь, вперив взгляд в камин на прыгающие языки пламени: «Ну что ж, будем ждать...».
Макс вернулся! Услышав тихое поскрёбывание под полом, я вскочила и откинула крышку люка. Ангалин впрыгнул, стряхивая воду на лету.
– Испугалас-с-сь?!- он улыбался клыкастой пастью и хитро щурил один глаз.
– Представь себе... Но я рада, что ты в хорошем настроении… нам пора давно. Где тебя носило, можно узнать?
– Я в резиденции намес-с-стника был, в подвале. Оставил запис-с-ску...
– Ты умеешь писать?!
– А почему это тебя так удивляет? Я и читать умею...
От возмущения я задохнулась:
– Ты... Ты... Ну ты и...
– Ну кто? Кто?- он продолжал ехидно ухмыляться и корчить смешные рожицы.- З-з-змей Горыныч, я з-з-знаю...
– Ты же мог за это время меня читать и писать научить!
– Но ты и с-с-сама справилас-с-сь... Не так ли? Готова?
– Готова.
– Тогда прыгай...- лодка стояла уже под люком.
До коридора, позади камер, мы добрались глубокой ночью. По дороге успели обсудить подробно наши действия: расчищаем от земли и камней последнюю часть прохода, Макс дёргает за рычаг и «выключает» свой свет, а я зажигаю факел. Потом вытаскиваем Граса и уходим по подземной реке за город. Макс сказал, что будет всё время держаться поблизости,
До рычага, который отодвигает камень, мы докопались быстро. На вид это был небольшой переключатель типа «вверх-вниз», с закруглённым хвостиком. Я даже не удивилась: обычный переключатель, только из какого-то чёрного, полупрозрачного материала, похожего на стекло. Я зажгла небольшой факел и стала напротив камня. Пространство было узким, я еле-еле смогла выпрямиться во весь рост. Макс дёрнул за рычаг. Ничего... Мы переглянулись. Сердце камнем ухнуло вниз:
– Всё... Труба дело... Не работает древний механизм... Сломался...
Но тут стена дрогнула, раздался тихий щелчок, и каменная плита поползла в сторону. Потом опять глухо щёлкнула и… остановилась.
Запинающийся, судорожный возглас заставил нас с Максом вздрогнуть:
– От-тари-и-и!
Я бросилась к отверстию. В тусклом свете факела Грас выглядел ещё хуже, чем раньше. Но он улыбался! Так широко и так ошалело, что я испугалась за его рассудок. Первый раз я видела такую улыбку на его лице.
– Ты пришла за мной! Ты пришла! Отари! Это чудо! Чудо... Но как?! Как ты узнала, что есть выход?! Откуда?!
– Нам некогда, Грас… вылезай…
– Я не пролезу, Отари... щель узкая,- отверстие и впрямь было не слишком широким.
– Пролезешь, куда ты денешься... Я зря, что ли, столько ночей землю рыла...
Схватив за руку, я дёрнула его на себя:
– Просовывай сразу две руки и старайся протиснуться... Я буду тащить...
Уперевшись спиной в каменную кладку, а ногами в стену камеры, я потянула пленника на себя. Гоблин старался изо всех сил.
– Вот не думала, что тащить тебя придётся в буквальном смысле... Выдохни!
Он послушался и, ободрав кожу, грудная клетка пролезла. Пока он ползал на коленях в узком проёме, я опять переключила рычаг. С таким же тихим щелчком, камень пополз обратно. Макса в проходе уже не было, но я знала - он рядом. Грас сидел на земле, открыв рот и широко распахнув глаза. Он хотел что-то сказать, но от избытка эмоций у него ничего не получалось. Я воткнула факел в мягкий грунт, развязала мешок и достала флягу с водой. Он схватил и жадно присосался. Струи стекали по широкому подбородку, заливая рубаху:
– Отари! Отари! Ты... Отари!
Я присела рядом:
– Ну как ты? Сможешь идти?
Шумно выдохнув и улыбаясь так широко, что видны были самые дальние зубы, он проговорил задыхаясь:
– Я теперь не то, что идти, я взлететь смогу...
– Отлично! Тогда пошли.
Захватив копательный инвентарь, я пошла вперёд, а Грас за мной. Увидев лодку, мой Гоблин, расхохотался, быстро и ловко перераспределил груз и, усадив меня с факелом на нос, сел на вёсла:
– Я так понял, что куда грести ты знаешь…