Катарсис. Том 1
Шрифт:
Над головой Гланца снова пронеслась стая птиц. Он поморщился, понимая, что теряет время.
— Вы что же, попытаетесь меня задержать?
Из темноты за спиной старика бесшумно вынырнула собака, сверкнули желтые бешеные глаза. Гланц понял, что это не собака, а волк.
— Нам нет нужды сражаться, как простые люди, — пробасил волхв, погладив холку зверя. — Мы поддерживаем баланс сил, и только. Твое вмешательство нарушает этот баланс. Возвращайся в столицу, а еще лучше — к себе домой. Сегодня наш потенциал выше лишь в некоторых районах Руси, завтра это почувствует вся ваша сатанинская рать.
— Это
— Как известно, — раздался вдруг ниоткуда, прямо из воздуха, чей-то насмешливый голос, — прогноз отличается от программирования только его оглашением. В принципе дедушка Спиридон говорил о нашей Программе, которая создана в качестве контрмеры.
И перед потрясенным магом проявилась фигура молодого человека, почти юноши. Он был невысок, строен, одет в старенькие джинсы и куртку и не выглядел ни большим начальником, ни бойцом, но сияющие голубые глаза юноши «качали» пространство вокруг, и Гланц понял, что перед ним один из белых русских магов, с кем он меньше всего хотел бы встретиться.
— Обращаю ваше внимание еще на одно обстоятельство, — продолжал юноша с горящими глазами. — Россию можно поставить на колени, можно отравить ее чужой псевдокультурой, увлечь борьбой Добра и Зла, купить ее правительство и разрушить ее храмы, но покорить ее нельзя! Когда вы наконец поймете это и перестанете работать на Программу Сатаны?
Гланц встретил его взгляд, почувствовал мощную сдерживаемую силу и поежился. В голову ничего не приходило, лишь где-то глубоко в душе зрело убеждение, что Синклит магов, утвердивший его координатором новой русской революции, которая, по мысли руководителей Программы, должна была довершить рассасывание энергетического потенциала России, ошибся в выборе. Второй мыслью, окончательно испортившей настроение, была мысль, что Программа начинает давать сбои…
— Мы вас, похоже, не убедили? — с улыбкой спросил молодой маг.
— Дело не во мне…
— Я думаю, ваши друзья поймут, почему вы вернулись с полдороги. И хотя среди них есть и наши отечественные маги крупного калибра, способные влиять на реальность, все же здесь — наша территория. Что было бы, появись мы в Вашингтоне или даже в Москве для участия в разборках воинов на два уровня ниже нашего? Вы первый бросили бы в нас камень с призывом: изыди, Сатана! Теперь же мы имеем полное право на этот призыв.
— А если я вернусь не один?
— Тогда и мы соберем свою рать.
Волк у ноги старого волхва вдруг оскалил пасть, выгнул спину и на глазах ошеломленного Гланца начал превращаться в человека. Через несколько секунд рядом со стариком и молодым магом стоял угрюмого вида голый бородач с узловатыми руками и мускулистыми ногами, с мощной выпуклой грудью штангиста.
— Шел бы ты отседова, господин хороший, — хрипло посоветовал он, — а то ить кликну сородичей — только косточки и останутся! И колдовство твое рафинированное не помогеть.
Словечко «рафинированное» выпадало из общего «посконно-образного» лексикона волкодлака, но именно оно убедило Гланца в качестве волшебства, демонстрируемого русскими волхвами. И все же он сделал последнюю попытку надавить на них, прислушиваясь к колебаниям пси-полей, говорившим посвященному, что в глубинах острова
— Я маг третьего Посвящения, — сказал Гланц, вытягивая вперед руки, с которых сорвались ветвистые голубые молнии. — Вам лучше уйти с моего пути!
В тот же момент на голову ему спикировали сразу три птицы: ястреб, филин и ворон, — и некоторое время Гланцу пришлось отбиваться от их когтей, клювов и крыльев, пока стоявшие напротив волхвы не засмеялись.
— Уходите, — покачал головой самый молодой из них, пряча улыбку. — Ваши посвящения ничего не стоят, потому что под ними нет той силы, которой владеем мы. Вы сильны, только когда собираетесь в стаю. Мы — всегда! И сила наша не в Боге и не вере в Бога, а в вере в вечное торжество добра и справедливости.
— Но коли придется защищаться, мы возьмем в руки меч, — громыхнул своим могучим басом старый волхв. — Гляди, колдун. Как ты думаешь, что это такое? — Он достал из кармана плаща горсть патронов и бросил один Гланцу.
Тот с недоумением повертел в пальцах необычно легкий патрон с длинной острой черной пулей. Посмотрел на старика, который высыпал остальные патроны обратно в карман.
— Пуля в нем — осиновая, — мягко пояснил молодой волхв. — Их делают сейчас по всей стране для церковного спецназа. Улавливаете смысл? Черного колдуна, по нашим поверьям, можно убить осиновым колом, чтобы его черная душа ушла в дерево. Конечно, одной такой пулей настоящего колдуна убить невозможно, однако если всадить в него очередь…
Гланц отбросил патрон, внезапно ожегший ему ладонь, будто его раскалил невидимый пламень, отступил к краю пристани.
— Мне нужен транспорт.
— А летать ты еще не научился, маг третьей ступени Посвящения? — насмешливо прохрипел бородач-оборотень.
— Лодка найдется?
— Это пожалуйста, — с готовностью кивнул старый волхв, и тотчас же из темноты вынырнул катер, бесшумно разрезая волны, подошел к пристани, уткнулся кормой в причал.
— Садись и плыви на юг, он сам найдет дорогу. На берегу возле Осташкова будет ждать вертолет, он доставит тебя в Москву. А мои помощнички присмотрят за тобой, чтобы ненароком не обидел кто. — Дед поднял голову, щелкнул языком, и к нему на плечо с пируэта сел филин. — Ну что, Филюшка, поглядишь за этим человеком?
Филин важно кивнул, ухнул почти по-человечески: угу! — сорвался с плеча старика и растворился в ночи.
Гланц молча сел в катер, завел двигатель и отплыл, глядя на три фигуры, оставшиеся на пристани. И чем дальше отдалялся берег, тем отчетливее становился виден свет над их головами — длинный золотистый шлейф, возносившийся в небо…
КОМАНДА СПАСЕНИЯ
Георгий отделился от группы сразу после высадки на берег. Из оружия он взял с собой лишь бесшумный пистолет и на вопрос Панкрата: не слишком ли этого мало для решения поставленной задачи? — ответил: