Катарсис. Том 2
Шрифт:
— Не спеши, капитан, — сказал мрачнолицый Карл, — я пойду первым.
Они вышли из штабного домика, повернули к небольшому деревянному строению, в котором размещалась баня и душевые кабины. Карл отпер замок, распахнул дверь. Никифор шагнул вперед, боковым зрением отметил движение сзади, но отреагировать не успел. Удар по затылку был нанесен неожиданно и мастерски точно. В голове капитана вспыхнуло солнце, затем наступила темнота.
Очнулся Никифор в темноте.
Голова раскалывалась от боли, его мутило, что говорило о сотрясении мозга: били его
Никифор попытался встать, и его едва не стошнило. Пришлось чуть расслабиться и полежать неподвижно, чтобы не провоцировать новые приступы тошноты. Несколько минут он боролся с ватной слабостью и наплывами боли, пока не добился некоторого облегчения. Затем вытер рот платком и медленно, поднимаясь по миллиметрам, сел, прислонился спиной к стене помещения.
Внутри камеры было темно, однако он по шероховатотекстурной поверхности определил, что находится в сауне, слава богу! — с выключенным электронагревателем.
— Вот сволочь! — вслух проговорил Никифор, имея в виду Гвоздецкого. — Бить-то зачем? Да еще по затылку?
Вспомнилось чье-то изречение: я знаю людей, но как хочется верить, что я ошибаюсь [29] .
Посидев еще с полчаса в одном положении, Никифор так же медленно встал на ноги. Его шатнуло, в глазах запрыгали огненные круги, но на ногах он удержался. Сделал шаг, другой, цепляясь за стену, налетел коленом на каменный угол печи, зашипел от боли. Добрался до двери, нажал.
29
Г.Х. Кул.
Напрасные старания. Хотя его и не связали, понадеявшись на силу удара, однако крепкую дубовую дверь заперли, а разбить ее Никифор не смог бы, наверное, и в отличной физической форме. Тогда он лег на лавку и с полчаса отдыхал, собираясь с мыслями и силами. Затем начал сосредоточенно изучать свою деревянную тюрьму, ощупывая каждый сантиметр поверхности пола и стен.
Его поиски увенчались успехом.
Во-первых, он обнаружил два десятка округлых камней, сваленных кучей на решетку электронагревателя. Во-вторых, здесь же находился и таз для воды с ковшиком для разбрызгивания.
— Вы меня разочаровываете, ребята, — пробормотал Никифор, взвешивая в руке один из камней.
Каждый булыжник весил не меньше килограмма и представлял собой неплохое оружие. Да и алюминиевый ковш мог стать оружием, если бы удалось разогнуть его ручку.
Потом пришли сомнения. Профессионалы, каковыми, несомненно, были телохраны полковника, допустить такой оплошности не могли, оставляя пленника в комфортных условиях и давая ему возможность вооружиться. Они явно не собирались появляться в сауне, имея приказ не выпускать пленника на свободу.
— Тогда почему меня не убили сразу? — спросил Никифор сам себя и сам же ответил:
— Потому что Гвоздецкий
Никифор резко дернул шеей и чуть не потерял сознание. Прилег на сухие доски лежака. Идея пришла сама собой: перебить кабель, подходящий к тэну, пока еще есть время. Когда начальство примет решение избавиться от ненадежного исполнителя и включит нагрев, будет поздно.
Капитан заставил себя слезть с лежака, подошел к дырчатому металлическому ящику электронагревателя, упрятанному в нише за кирпичной стенкой полуметровой высоты. И в этот момент за стеной раздалось приглушенное гудение, печь стала потрескивать и от нее пахнуло теплом. Снаружи включили нагрев!
Выругавшись сквозь зубы, Никифор начал сбрасывать с решетки тэна камни, попытался нащупать кабель в металлическом шланге, обжегся и ухватился за ящик электронагревателя. Надсаживаясь, шипя от боли, почти теряя сознание от наплывающей волнами слабости, рванул ящик вверх. Раз, другой, третий…
Что-то щелкнуло, заскрежетало, затрещало, руки свело судорогой, и Никифор провалился в беспамятство, как в воду.
Очнулся от колокольного звона, в кромешной тьме, вяло удивился: откуда в сауне колокол? Потом сообразил, что слышит пульсацию крови в голове. Вспомнил о своей попытке вырвать «с корнем» тэн, зашевелился, тыкаясь лицом во что-то теплое и твердое. Осторожно пощупал рукой: ящик тэна. Он все-таки оборвал кабель! Смерть от жары и удушья ему не грозила.
— Мы еще поборемся! — прошептал Никифор с угрозой, начиная готовиться к появлению «банщика». Наверняка там скоро спохватятся и захотят проверить, почему не работает нагреватель.
Ждать пришлось минут десять — по внутренним часам капитана. Затем рывком распахнулась дверь в сауну, и оттуда внутрь небольшого помещения брызнула очередь из автомата. Пути веером прошили доски двухъярусного лежака, с визгом срикошетировали от камней. Никифор издал стон. Стрельба прекратилась.
В проем двери просунулось дуло автомата, ощупывая зрачком сауну, появилась рука, затем чья-то голова.
Никифор, прятавшийся за кирпичной стенкой в нише, где стоял тэн, метнул камень.
Раздался вскрик, короткая очередь — «банщик» судорожно вдавил пальцем спусковую скобу автомата, стук упавшего тела и тишина. Однако Никифор чувствовал, что в предбаннике находится еще один человек, напарник «банщика», и вылезать из-за укрытия не торопился, превратившись в слух. Через несколько секунд он услышал какой-то шорох, сдавленный хрип, потом раздался негромкий голос:
— Капитан, выходи, если живой.
Хмель не ответил.
Раздался смешок, чей-то шепот, затем прозвучал еще один голос — женский:
— Никифор Петрович, выходите. Мы знаем, что вы там. Одного палача вам удалось нейтрализовать, второго обезвредили мы. Только побыстрее, пожалуйста, у нас мало времени.
Никифор помедлил немного, преодолевая острое нежелание что-либо делать вообще, выбрался из сауны в предбанник. Быстро глянул на два лежащих в разных позах тела в пятнистых комбинезонах и стал рассматривать своих спасителей.