Катарсис. Том 2
Шрифт:
Драка закончилась.
Одна «Волга» умчалась, по-видимому, за подмогой. Водитель второй вмешиваться в события не стал, только высунулся из кабины, с опаской глядя на Федотова.
Ираклий оглядел поле боя, на котором лежали неподвижно или едва шевелились шесть человек. Злость прошла. Появилось чувство опустошения и вины, будто он совершил предосудительный поступок, и уверенность, что Мария этот конфликт не одобрила бы. Но она могла предупреждать подобные инциденты, а Федотов не умел и, проанализировав свое поведение, пришел к выводу,
С сожалением оглядев свой испачканный и располосованный клинком плащ, Ираклий поплелся сквозь моросящий дождик по блестящему тротуару, чувствуя всем телом взгляды поверженных «надежных ребят», и среди этих взглядов определил один не злобный, а внимательный, сочувствующий и неодобрительный одновременно. Оглянулся, но определить в темноте источник этого странного взгляда не смог.
Дома он тщательно вымылся в ванной, очищая кожу мыльной пеной, а душу — самобичеванием и обещаниями исправиться, дошел до кондиции, то есть до состояния полного раскаяния, и судьба снова сжалилась над ним, посылая одну за другой две награды.
Первой оказалось известие от Корнеева: раздался телефонный звонок, Ираклий снял трубку и услышал голос бывшего майора:
— Привет, командир. Не спишь? Как дела?
— Как сажа бела, — отозвался обрадованный звонком Ираклий.
— Что так?
— Да, в общем, тоскливо мне, — признался Ираклий. — Мария уехала… в Жуковку, помогать Егору, я один, бешусь, час назад подрался с рэкетирами…
— Это наше нормальное состояние, так что не бесись. Мария приедет, и все станет на свои места.
— Сомневаюсь я…
— А ты не сомневайся. Кончай хандрить и займись общественно-полезным делом, а хочешь — приезжай сюда, место для тебя в нашей системе найдется. Кстати, что ты выяснил о Братстве Черного Лотоса? Я просил тебя недавно.
— Узнал только, что в Нижегородской губернии строится еще один храм, в Арзамасе. В самом Нижнем уже действует один, но я туда не заходил. Вот дождусь Марию, вместе сходим. А что так взволновало твоих церковных начальников? Почему они заинтересовались Братством?
— Во-первых, церковь справедливо боится внешней экспансии неправославных концессий. Во-вторых, нетрадиционные религиозные сообщества способствуют вытеснению православия и замене его так называемыми «демократическими» культами, соответствующими мировоззрению Запада.
— Пусть успокоятся, — хмыкнул Ираклий. — Судя по всему, храмы Черного Лотоса действительно принадлежат системе подготовки рекрутов для Российского легиона, религией здесь не пахнет.
— А вот тут ты не прав, — возразил Корнеев. — Насилие — тоже религия, а ее адепты волнуют церковь не меньше, да и меня заставляют работать не за страх, а за совесть. Узнаешь что еще, звони, будем координировать работу против Братства.
— Да я вроде не собирался воевать с этим Братством.
— Это так кажется. Уверен, к тебе скоро
— Не знаю, — пробормотал Ираклий, — не думал. Если честно, я не особенно страдаю от отсутствия боевых действий, больше — от нехватки финансовых средств на расширение издательского дела.
Корнеев хихикнул.
— Есть такой анекдот. Цыганка гадает мужику по руке: «До сорока пяти лет ты будешь страдать от отсутствия денег». — «А после?» — «А после привыкнешь».
Ираклий знал этот старый анекдот, но рассмеялся.
— Как раз про меня. Хотя, с другой стороны, ты прав, не может быть, чтобы о нас забыли. Я все время жду чего-то такого… каких-то известий, перемен, событий, причем с ощущением, что пружина сжимается, сжимается… Или это просто нервы?
— Ты всегда поражал меня отсутствием волнения в самых напряженных ситуациях, командир, так что нервы здесь ни при чем. Просто тебе надо наконец жениться. Почему ты не сделаешь предложение Марии?
— Не все так просто… — буркнул застигнутый врасплох Ираклий. — Она по Замыслу — берегиня Егора…
— То было давно и неправда. Меняй судьбу, меняй отношение к Марии, меняйся сам, и все будет хоккей. Удачи тебе.
Ираклий посмотрел на трубку в руке, как на вестника нежданного открытия, положил на аппарат. Корнеев обнаруживал опыт и мудрость, которые Ираклий раньше не замечал, но от этого предложения бывшего майора не становились менее интересными. Думать он умел и дружбой дорожил, что вселяло уверенность и вдохновляло. Сергей готов был прийти на помощь в любой момент, а такое проявление дружеских чувств надо было ценить.
Шел первый час ночи, когда Ираклий, проанализировав разговор с Корнеевым, собрался спать, и в этот момент в прихожей раздался звонок. Душа встрепенулась, отзываясь на чей-то знакомый эмоционально-мысленный зов, и это был второй подарок судьбы за вечер, изменивший состояние Федотова. Открыв дверь, он увидел Марию.
Женщина была в полупрозрачном плаще, мокром от дождя, откинула капюшон, слабо улыбнулась.
— Может быть, ты меня впустишь?
Ираклий опомнился, пропустил гостью в прихожую, помог снять плащ, с дрожью прикасаясь к ее плечам, повернул ее к себе и поцеловал. К его удивлению, она ответила. Ираклия бросило в жар, он начал целовать ей шею, щеки, губы, расстегнул пуговицы на корфточке и остановился, обострившимся чутьем уловив на миг напрягшееся тело.
— Не торопись, полковник, — тихо проговорила Мария. — Я еще… не готова.
— Я убью его! — глухо сказал Ираклий, отступая.
— Кого? — усмехнулась Мария.
— Крутова…
— Прежде придется убить меня. Но лучше бы ты убил в себе свое «эго» и научился ждать. Наверное, я зря пришла. — Она сделала шаг к двери.
Волна крови прихлынула к щекам Федотова. Он взял женщину за руку, опустился перед ней на колено, склонил голову.
— Прости!..
Пауза длилась вечность.