Катарсис. Том 2
Шрифт:
— Жива — это жизнь, а не демонстрация силы.
— Все равно это система рукопашного боя, не надо подгонять под нее философию. Давай, становись, покажи класс.
Крутов хотел добавить, что жива — это еще и искусство предотвращения боя, однако Ираклий не понял бы этих слов, находясь в дуэльном настроении, заряженный на конфликт, и ему надо было помочь расслабиться.
Егор снял куртку, оставаясь в брюках и рубашке, Ираклий тоже сбросил одежду, в том числе рубашку и туфли, оставаясь в одних штанах. Женщины подошли ближе, заинтересованные
— Что это вы затеяли? — осведомилась Мария, хмурясь. — Ираклий? Егор? Ну-ка перестаньте! Панкрат, что здесь происходит?
— Они решили погреться, — дипломатично ответил Воробьев. — До первого сломанного ребра. Потом пойдем в ресторан обедать.
Мария посмотрела на Лизу, та улыбнулась, понимая всю подоплеку происходящего, успокаивающе повела рукой.
— Пусть погреются, им полезно потренироваться в таких святых местах.
Ираклий напал первым, охваченный боевым пылом и желанием захватить инициативу, смять защиту соперника и принудить его отступить, но ему это не удалось. Егор не отвечал на удары и выпады, просто уходил от них, оказываясь то слева, то справа, то сзади, и, если бы захотел, — уже остановил бы поединок одним ответным ударом. Но ему не хотелось обижать Федотова, и танец бесконтактного взаимодействия продолжался.
Осознав это, Ираклий стал готовить комбинации тщательней, ускорил темп проведения приемов, ушел в пустоту и даже дважды коснулся Егора, порвав рубашку ему на плече и оставив след пальцев на руке, и тогда Крутов, перейдя в состояние веры, остановился.
Эффект получился впечатляющий.
Ираклий в прыжке нанес удар ногой в голову Егора.
Вскрикнули женщины.
Панкрат подался вперед, не понимая, почему Егор вдруг выпал из боя.
А затем Ираклий отлетел от тела Крутова словно от скалы, не удержался на ногах и прокатился мячиком назад, вскочил на ноги, ошеломленный случившимся, оглянулся. Егор смотрел на него внимательно и строго, протянул руку.
— Закончили?
Федотов несколько мгновений смотрел на него, раздувая ноздри, потом пересилил себя, шагнул ближе и протянул в ответ руку. Выругался:
— Чтоб тебя волки драли! Как ты это делаешь?
Крутов поднял руки над головой, повернул ладони навстречу друг дружке, и между ними с отчетливым треском проскочила оранжево-зеленая змейка разряда, погашая пересыщение тела «космической» энергией.
— Я научился этому недавно, а впервые увидел реализацию «настоящей пустоты» дедом Спиридоном.
— Ничего себе «настоящая пустота»! Бетонная плита! Меня научишь?
— Учитель я никудышный, но попробую.
— Забодай меня комар! — как говорил мой дед, — опомнился Панкрат. — Если уж ты научился всяким колдовским штучкам, то что же умеют делать волхвы?!
— Я видела, как они летают, — сообщила Мария, бросая изучающий взгляд на Крутова. — Кроме того, они способны мгновенно перемещаться в пространстве на любые расстояния.
— Даже
— Про другие планеты не знаю, не интересовалась, а в пределах Земли они передвигаются свободно. Этот способ телепортации они называют легкоступом.
— Если они так могучи, почему же не колданут, чтобы все изменилось в лучшую сторону? Чтобы исчезли войны, конфликты, междуусобицы, преступность, разврат? Собрались бы вместе и…
— На Земле установлен паритет сил, — тихо ответила Мария, — черных и светлых. Изменить что-либо одним мощным волевым усилием невозможно, потенциалы сил примерно равны, и тотчас же последует ответная реакция. Действовать надо медленно и осторожно, набирая сторонников и сокращая количество черных магов.
— Ты упрощаешь, — возразила вдруг Елизавета. — Нет ни темных, ни светлых сил, есть просто силы, которые можно направить как на злые, так и на добрые дела.
Мария поняла чувства жены Егора, перестала его гипнотизировать, обняла Лизу за плечи, засмеялась.
— Ты права, берегиня, но мужчинам так нужна четкая определенность, точное разграничение социума на «своих» и «чужих», деление мира на «черное» и «белое», что весь спектр связей мира им почти не доступен. Пусть себе играют в повелителей, пусть тешатся. Пойдемте обедать, Витязи, кушать очень хочется.
Женщины направились к выходу с территории монастыря. Панкрат догнал их, пошел рядом с Марией.
— Ты действительно видела, как волхвы летают?
— Не один раз.
— А что они умеют делать еще? Я слышал, на Востоке существует школа ки-чонт — материализации и дематериализации предметов. Волхвы тоже способны на такое?
— Они умеют многое, как и все маги, только используют свое умение редко и в основном если кому-либо требуется помощь.
Голоса беседующих удалились, Егор и Ираклий остались одни.
— Ты все-таки изменился, — сказал Федотов, одеваясь, — стал сильнее и спокойнее, но будь другом, не разменивайся по мелочам. Нам уже за сорок, пора остепеняться. Ешь с голоду, а люби смолоду, как говорится. Я отношусь к Марии иначе, а она женщина… ну, ты должен понимать.
— Боюсь, от меня в этой ситуации мало что зависит.
— А от кого зависит? — мгновенно окрысился Ираклий. — От меня, что ли? Если бы все зависело от меня, ты был бы уже…
Крутов поглядел на удалявшихся женщин.
— От них. Несколько мгновений Ираклий смотрел на него бешеными глазами, потом оглянулся на Марию, расслабился, нагнулся за часами. Проговорил с ехидцей:
— Витязи все такие добрые, как ты? Что их объединяет?
— Менталитет, — в тон ему ответил Крутов.
— Харизма, — со знанием дела кивнул Ираклий.
Егор засмеялся, улыбнулся и Ираклий, подходя ближе. Хотел что-то добавить, но передумал. Они догнали друзей уже за воротами, не отвечая на их любопытствующие взгляды.
— Куда идем обедать? — поинтересовался Ираклий. — Я здесь ничего не знаю.