Катарсис
Шрифт:
— Это невозможно! — Воскликнул ангел и в это же мгновение почувствовал крепкий удар по голени, что заставило его опуститься на колено.
— Ты словно предвидишь каждый мой шаг, словно знаешь наперед все мои действия. Человек не способен на такое! Кто ты? — Уставившись на шлем своего оппонента, спросил Авериал.
— Боюсь твоя гордость уязвиться когда ты узнаешь, что тебя побила девчонка! — Словно из ниоткуда раздался спокойный голос Гавриила.
Архангел быстрым шагом приближался к ним. Сняв шлем Габриэлла выпустила на волю свои прекрасные рыжие волосы. Ее разноцветные глаза виновато уставились на ангела.
— Смертная… —
— Отнюдь. Время над ней не властно. — Гавриил улыбаясь, протянул ангелу руку, помогая подняться на ноги.
— С чего токая честь для простой девчонки? — Не понимая, спросил ангел.
— Она обладает даром предвидения. Ко всему прочему я вижу в ней потенциал.
— Как скажешь Владыка, она и в правду хороша, такого я не ожидал от человека… — Согласился Авериал.
— Она возглавит мой гарнизон. Она станет Командующим моей твердыни. — Глядя на смущенную девушку, подытожил Гавриил.
— Это великая честь для меня Владыка! — Габриэлла низко поклонилась, после чего поспешила занять свое место в строю.
— Разойдитесь! Через пол часа собираемся в учебном зале. Я представлю вашему вниманию новый прототип крупнокалиберной штурмовой винтовки. — Рявкнул Авириал.
Тем временем, г. Кельн. Штаб квартира «небесного щита». Комната для допроса
Его руки уже затекли от неудобных наручников, которыми он был прикован к холодному металлическому столу. Перед ним сидел молодой мужчина в строгом, деловом костюме. Пронзительный взгляд которого пробирал до мурашек и заставлял нервничать.
Стандартная комната для допроса, ничего лишнего, лишь стол, стулья и камеры видео наблюдения.
— Но почему я? Что я такого сделал? — Эти вопросы то и дело всплывали в голове пленника. — Да и это совсем не похоже на отделение полиции… Возможно, какие-то спецслужбы… Тогда тем более не понятно, что я тут делаю…
— Догадываетесь, по какой причине вы тут? Спокойным голосом спросил сидящий напротив мужчина. Нахмуренные брови и опущенные уголки тонких губ делали его лицо серьезным и даже немного агрессивным.
— Нет, если честно я даже не понимаю где именно я нахожусь… — С возмущением в голосе ответил пленник.
Таинственный мужчина проигнорировал сказанные ему слова и продолжил свой монолог.
— В сети вы ведете активную, антирелигиозную пропаганду. Ваши последователи совершают поджоги храмов по всей Европе. Вы и ваше движение подрываете моральные и духовные устои общества. Осознаете ли Вы свою вину?
— Да кто ты черт возьми такой? Да, я основатель общества, о котором ты говоришь! Но я никого не призывал жечь храмы, это их собственный выбор. И вообще, я требую адвоката! — Пленник нервничал, его слова были быстрыми и звучали как оправдание.
— Меня зовут лейтенант Персивальд. Я офицер разведгруппы «небесного щита», мы находим и устраняем потенциальные теологические угрозы для общественного сознания. Проще говоря, ищем таких мерзавцев как ты и вышибаем им мозги.
Голос лейтенанта был монотонным и холодным как лед, а его взгляд неизменно строгим.
— И да, адвоката не будет. Я сам тебе судья и палач.
— Что ты такое несешь? Значит вы не силовики? То есть вы меня похитили? — Голос пленника дрожал.
— Позволь спросить, что именно ты имеешь
Пленник заметно оживился, словно давно ждал этого вопроса. Чуть наклонившись вперед, он начал тараторить:
— Религия — главное зло и откровенный тормоз прогресса. Львиная доля зла и хаоса приносится по средством религии. Начиная с древности и по нынешние дни, люди умирали и убивали из-за религии. Крестовые походы, террор инквизиции, садисты и маньяки средневековой Европы называли себя «праведниками» пытая и убивая иноверцев и сомневающихся. В более ранних временных рамках существовали в практике жертвоприношения, с целью задобрить богов.
Сейчас религия не сбавляет темпы, радикальные мусульманские движения ради своего бога убивают себя и других людей. Они называют их «неверными».
Приведенные доводы лишь капля в огромной волне цунами, несущимся на человечество.
Если не принять меры «религиозное цунами» уничтожит человечество.
В древней Греции поклонялись своим богам: Зевсу, Посейдону, Дионису и т. д. Греки приписывали им невероятную силу и видели их волю во всем, что их окружает. И так в других странах мира. Существовали «свои» и «чужие» боги. О «своих» говорили с трепетом и благоговением, строили для них храмы и поклонялись им, над «чужими» богами смеялись, богохульствовали и оскверняли их храмы. Но ни один из тех богов никак себя не проявлял ни с хорошей ни с плохой стороны. Сейчас современные религиозные течения поклоняются так же разным богам и считают «правильным» лишь своего бога. И все уже позабыли тех богов, которым поклонялись в древности. И даже Греки смеются над Зевсом и воспринимают его всего лишь как часть былого эпоса. Так пройдет еще тысяча лет и люди придумают себе нового бога и будут смеяться над ныне существующим. И затем все повториться снова и снова и снова. И всегда с новой религией рука об руку будут идти смерть, война и жестокость. Люди сами придумывают себе богов. Сами, добровольно отдают себя в руки заблуждения, примитивности мышления. В истинном религиозном разуме множество рамок, штампов, табу.
Если «Бог» существует то почему невинные страдают, дети умирают, хорошие люди тяжело и мучительно болеют, тогда как маньяки, насильники, воры и убийцы порой живут совершенно безнаказанно и ни в чем себе не отказывая. Где божья кара? Где справедливость? Ведь «Бог» всесилен, почему он бездействует, почему не защищает праведников и невинных? Или может быть его просто нет, как не было и Зевсе, Амон-Ра[1], Посейдона и Осириса?.
Бог — не больше чем продукт воображения человека. И при чем очень кровавый, жестокий и опасный продукт. Религия — главный враг человечества. Она разрушает, угнетает и подавляет человечество, не давая ему полноценно развиваться…
Пленник многозначительно выдохнул и уставился на своего собеседника, словно ожидая его реакции на сказанное.
— То есть ты человек без веры? — На угрюмом лице Персивальда скользнуло подобие улыбки.
— Человек без веры. — Человек обреченный на отчаяние, Человек без религии. — Человек с чистым, неограниченным рамками, разумом. — Пленник произнес очередную заученную фразу.
Персивальд неспешно встал со своего стула и расстегнул пуговицу на пиджаке, после чего из-за пазухи вальяжно достал черную беретту и направил ее на пленника.