Катарсис
Шрифт:
– Всегда можно попробовать, – ответил он и расплылся в надменной ухмылке.
– А если серьезно? – Харди отложила ложку и в упор взглянула на Йону. – Помоги перевестись в инженерный отсек. Это ведь в твоих силах?
Он тоже отложил ложку и наклонился к ней через стол.
– Мне интересно, как низко ты сможешь опуститься, чтобы получить эту работу? – произнес он.
Харди поняла, что ее ткнули носом в происхождение. В Акреоне ее карьере способствовала фамилия отца. Взобраться на вершину социальной пирамиды можно было по-разному, но всегда с помощью связей: родственных,
Харди ничего не ответила. Сгребла посуду и пошла прочь.
В туннеле ее перехватила Ети. Она схватила Харди за руку и потащила за собой.
– В чем дело? – шипела Харди, но продолжала идти, хотя вполне могла скрутить Ети в бараний рог.
Ети свернула за угол и отбросила руку Харди.
– А теперь послушай меня! – она подошла очень близко и ткнула Харди пальцем в грудь. – Завязывай со своей херней. Если хочешь жить – забейся в угол и стань невидимкой. На тебя мне наплевать. Но если пострадает Йона, я лично приду за заботой и пристрелю. Ты меня поняла?
– И кому, по-твоему, я дорогу перешла? – Харди схватила Ети за палец, но выкручивать его не стала.
– А ты не догадываешься? – Ети оттолкнула Харди от себя и ушла.
– Вот и поговорили, – Хард потерла грудь.
Кажется, палец Ети оставил на ней синяк.
По дороге к жилому отсеку Харди заметила Йону и Сатин. Они куда-то шли по туннелю в сторону «сходки». Хард решила за ними проследить. На развилке у «сходки» они свернули в другой туннель. Харди не отставала. Людей на пути становилось все меньше, маршрут все запутанней. Свернули направо. Хард осмотрелась. Рядом никого. Но и шаги Йоны и Сатин стихли. Она прижалась к стене. Либо они ее заметили, либо нырнули в какой-то другой проход за поворотом. Хард аккуратно высунула нос и заглянула в проход. Никого. Она вышла в него. Справа и слева череда дверей. Она начала медленно идти по туннелю, подходя к каждой из них и прислушиваясь.
– Она угрожала тебе! Йона, я не знаю, что ты и Лазарь задумали, но пожалуйста, будь осторожен.
Харди остановилась у двери и начала слушать.
– Я всегда осторожен. Скажи, какие у тебя отношения с Тейто?
– Он был другом Яна. Не знаю, можно ли ему верить, но он рисковал, показывая мне запись.
– Он может работать на Рейн. Ты это понимаешь?
– Конечно.
– А как работа с Харди? Она нашла к тебе подход?
– Да. Она умеет подобрать нужные ключи.
– Каждый на службе ТриОЗА проходит особую психологическую подготовку. Ей не трудно предрасполагать к себе людей, потому что ее этому научили. Понаблюдай за тем, как она это делает. Твое дело – обучение.
– Ты знал, что в ней нет ни одного имплантата?
– Да. Мы просканировали ее.
– Тебе не кажется странным, что в теле дочери Роберта Кейна нет ни одного имплантата?
– С каждым из своих творений Кейн работал по-разному. Его дочь исключением не стала. Он внушил ей, что она – особенная. Отсутствием имплантатов она отличается от всех других и это объединяет ее с отцом. В этом ее уязвимость.
– В слабости? – спросила Сатин.
– В
– Хочешь сказать, что даже над собственной дочерью Кейн провел какой-то эксперимент?
– Безусловно. И думаю, что экспериментов было много. Только он не ожидал, что что-то в его плане сработает против него. Харди не пошла по его стопам и бросила инженерное проектирование ради службы в ТриОЗА. Этим она удивила отца.
– Почему она так поступила?
– Потому что она физически слаба. Харди слабой быть не хотела и задрала планку, чтобы бросить вызов самой себе и своей слабости. Эксперимент Кейна сработал против него. Дочь, которую он обучал с ранних лет, забила болт на все и подалась в Академию ТриОЗА.
– Тогда, чего Кейн на самом деле добивался, внушая дочери, что она особенная?
– Лучшим в своей профессии становится тот, кто эмоционально заинтересован в том, что делает. Кейн взрастил в дочери гипертрофированное высокомерие, которое сделало из нее перфекционистку. Харди Кейн должна быть лучше всех во всем. Она скорее пустит себе пулю в лоб, чем признает, что какая-то миссия может быть ей не по плечу. Поступление в Академию, служба в ТриОЗА… Ее демоны управляют ей и сейчас. Она заложница своего самомнения.
– Наверное, ты был рад новости о том, что Роберта Кейна убили?
– Если честно, я был удивлен. Если Акреон убил своего лучшего инженера, на что он пойдет, чтобы уничтожить нас?
– Ты ведь знаешь, что Харди подслушивает под дверью? – громко произнесла Сатин.
Харди закрыла глаза.
– Рад, что ты засекла ее в туннеле. Твое мастерство растет.
Харди открыла дверь и вошла внутрь. Это была какая-то столярная мастерская, а Йона и Сатин сидели на стульях прямо напротив двери. Харди закрыла дверь и повернулась к ним лицом.
– Ты! – она указала пальцем на Йону. – Кем ты работал в Акреоне?!
– Подавал кофе твоему отцу, – ответил он.
– Да что ты! Папа никогда не тратил времени на посредственности, и если ты был лично с ним знаком, этому должно быть объяснение. Экспериментальные образцы синтетиков отец оставлял в своей лаборатории. А учитывая, что ты так много обо мне знаешь, думаю, ты был одной из приближенных к нему моделей.
– Тогда почему мы не были с тобой знакомы? – Йона улыбнулся Харди своими ямочками на щеках. – Ты же знала всех, кто с ним работал.
– Выходит, что не всех, – отрезала она. – В последние три года Лига постоянно похищала жителей из Акреона. Где эти пленные? Не пережили ваш допрос? Где синтетики? Сгорели при пересечении барьера?
– Лига никогда и никого не похищала из Акреона. Единственный синтетик, который добровольно перемахнул через барьер и выжил после этого находится перед тобой. Все остальные, кто пытались покинуть Акреон, действительно сгорели. Или были уничтожены на поле боя во время войны.
– На каком объекте ты работал? – напирала Харди.