Катарсис
Шрифт:
Раздался истошный вопль: «Антихрист!» – и люди в страхе бросились наутек. Последней опомнилась женщина с ребенком. Сунув мальчика под мышку, она помчалась следом за остальными. Я лишь горько усмехнулся, глядя им вслед: «Тоже мне, открыли Америку! Сам себя уже давно записал в приспешники Сатаны. Хоть вилами на этот раз никто не пырнул – уже день задался!»
***
Я встретил его через пару дней, после метеоритного дождя, прогуливаясь по набережной. В десятке метров от меня, у самой кромки воды, маячил мужской силуэт. Похоже, еще один бедолага решил свести счеты с жизнью – его право. И все же, что-то в нем было не так. С виду обычный парень, разве что одет не по сезону легко, да какой-то весь чересчур чистый и выглаженный, будто на работу в офис собрался.
Я решительно шагнул ему навстречу, на ходу извлекая из-за пазухи револьвер, с которым так и не расстался.
– Эй! Ты чего там удумал? Ну-ка брось эту хреновину и лапы подыми!
Но незнакомец надменно проигнорировал мои угрозы.
– Кому сказал, урод! – я взвел курок, целясь ему в голову. – Завязывай шаманить, а то башку снесу!
На сей раз, он все же удостоил вниманием мою жалкую персону и повернулся лицом. Яростный взгляд нечеловеческих, сапфирово-синих глаз устремился на меня, а за его спиной на мгновение возник призрачный образ трех пар огромных крыльев. Я вскрикнул, выронив оружие – рукоять револьвера в одно мгновение раскалилась, чуть ли не докрасна.
Ах ты... – я сжал кулаки и ринулся врукопашную. Адреналин, казалось, взорвет тело изнутри, если и дальше держать его в узде. Драка, старая добрая драка – вот что мне сейчас было нужно. И плевать, кто этот пижон – ангел или бес. Перья выщиплю и рога обломаю! Чувство собственной неуязвимости лишь сильнее распаляло.
Не добежал каких-то пары метров. Незнакомец резко выбросил вперед руку, и волна горячего воздуха вмиг сбила меня с ног, заставив растянуться на холодных камнях набережной. Я рывком встал на ноги и вновь устремился в атаку, но тут же поплатился за свою дерзость. Невидимый таран зарядил в грудь, отшвырнув, словно куклу, спиной на фонарный столб. Другого размазало бы в лепешку, да и я отделался отнюдь не легким испугом.
Не знаю, сколько пробыл в отключке, но когда очнулся, мой противник уже вовсю корпел над своим заклинанием. Он поднял чашу высоко над головой, держа ее обеими руками. Сосуд еле заметно подрагивал, но вовсе не потому, что дрожали руки сжимавшие его. Над поверхностью чаши клубилось едва заметное марево. Таинственный заклинатель что-то коротко выкрикнул и выплеснул свое колдовское зелье в реку. Я ожидал увидеть какую-нибудь ядовито-зеленую субстанцию, но навстречу темным волнам низринулось ослепительно-белое пламя. В том месте, где огонь встретился со своим извечным соперником, речная вода закипела, забурлила и стала стремительно закручиваться, образуя гигантский водоворот. Заклинатель начал медленно поднимать руки перед грудью, и, послушная его воле, исполинская воронка устремилась вверх, преображаясь в водяной смерч. Когда столб вымахал на добрый десяток метров, незнакомец сложил ладони в молитвенном жесте, и смерч вспыхнул, будто целиком состоял из бензина. Огненный вихрь неспешно поплыл к берегу. Несложно было догадаться, ради чего Серафим вызвал это чудовище.
Я попробовал встать, но тело отказалось повиноваться, точнее я вообще ничего не чувствовал ниже шеи. Оно и немудрено – после такого удара позвоночник должен был рассыпаться. Чувствительность постепенно возвращалась, стало быть, изувеченное тело начало восстанавливаться, собирая воедино конструктор из мяса и костей. И все же медленно, слишком медленно… Смерч уже разгуливал по берегу, оставляя на гранитных плитах черную дорожку.
Вдруг откуда-то сверху раздалось тревожное восклицание. Я с трудом повернул голову и увидел на ступеньках лестницы, что вела к набережной, детей: мальчика, лет десяти и девочку лет пяти, тощих, чумазых, в изодранной одежде. Судя по всему, непослушная сестренка сбежала от брата и теперь
Ангел вскинул руку. Смерч взревел, подобно хищнику, наметившему себе жертву, и устремился к детям. Гул пламени поглотил отчаянный крик мальчика и мой безумный вопль:
– Сто-о-ой! Остановись, сволочь! Это же дети, невинные дети! Смилуйся! Мою жизнь забери – она ни черта не стоит!
Серафим повернулся ко мне. Во взгляде его читались тоска и безысходность.
– Я не могу, – тихо, но отчетливо произнес он.
Смерч был уже близко. Парнишка понял, что вдвоем им не уйти, но сам не побежал, лишь крепко обнял сестру и зажмурился.
Я вновь закричал: дико, страшно, срывая голос. Ниже пояса по-прежнему ничего не чувствовал, поэтому пополз, цепляясь пальцами за шершавый камень, срывая ногти в кровь, пытаясь подтянуть вперед непослушное тело. Тщетно.
Пламя мгновенно поглотило детей. Надеюсь, смерть их была быстрой, без мучений. Спустя минуту огонь отступил, оставив на граните лишь маленькую горстку пепла. Я выл в голос, глотая злые слезы. Вихрь уже поднимался по ступеням вверх, но мне нужен был лишь его хозяин. Тело полностью восстановилось и жаждало действия. Ненависть душила меня. Я вскочил на ноги и подхватил с земли оружие, не чувствуя боли в обожженной ладони – гнев и жажда мести жгли сердце сильнее раскаленного железа. Нажал на курок, скорее от безысходности, подсознательно понимая – после такой экзекуции оружие должно было прийти в негодность, но пистолет послушно изрыгнул смертельную порцию свинца. Ангел на сей раз не защищался, покорно приняв грудью все пять пуль. Белоснежная рубашка вмиг окрасилась алым, вот только никакого вреда, кроме эстетического, мои выстрелы крылатому Посланцу Небес не нанесли. Серафим лишь тяжело вздохнул и взглянул на меня, как показалось, не с осуждением, а пониманием.
– Что ж ты натворил, паскуда! – я отшвырнул бесполезное оружие и обессилено рухнул на колени. – Почему они, а не я? За что?!
– Тебе не понять… пока не понять, – так же тихо ответил ангел. – Поверь, для них это избавление. Прощай, Возрожденный.
Серафим исчез, оставив меня в одиночестве. Где-то вдалеке по-прежнему ревел огненный смерч, рыская по истерзанному городу в поисках новых жертв.
Я поднял глаза к небу и вновь обратился к Нему. Мой голос постепенно набирал силу, срываясь на крик:
– Знаю, ты слышишь меня! Так ответь, зачем все это? Зачем мне это гребаное бессмертие, если все вокруг гибнут, а я не могу этому помешать?! Ответь, кто я? Антихрист, мать его так?! Возьми все, что у меня есть – жизнь, душу, только останови все это! Прошу тебя, Господи! Что еще ты от меня хочешь?
И вновь в ответ тишина.
***
По правде говоря, я давно ждал подобного визита. Должен ведь кто-то, в конце концов, объяснить, почему я до сих пор воздух копчу или прекратить, наконец, мои мучения. С того момента, как крылатый пироман порезвился в моем городе, прошла неделя. Неделя тишины и покоя. Катаклизмы перестали терзать наш мир и его обитателей. Впрочем, можно было не сомневаться, что это лишь затишье перед последней, решающей бурей.
Я перебрался на окраину города, поселившись в пустой квартире на девятом этаже уцелевшего жилого дома. В тот день, по своему обыкновению, сидел у окна, задумчиво разглядывая сквозь мутное стекло агонизирующий мегаполис.
Входная дверь скрипнула. Я невольно вздрогнул, но не от страха – бояться давно уже разучился, потому и дверь не запирал – а от неожиданности. Повернул голову в сторону входа, ожидая увидеть очередного бедолагу, ищущего убежище, и оторопел. На пороге стояла шикарная брюнетка, одетая в длинное, ярко-красное платье, с разрезом чуть ли не до пояса и глубоким декольте.