Катастрофа для ректора, или Я не хотела
Шрифт:
– Да ладно тебе, что с ней может произойти? Наберёт большой букет цветов и вернётся, – успокоил брат.
Кивнув, я приблизился к ожидающему поодаль Аману и, оглядев своих соратников по игре, выдал указания:
– Прошу запомнить каждого обезвреженного вами парня и какие ошибки он совершил. Всё-таки это учебное занятие, а не развлечение. Потом вместе с адептами разберём все нюансы выбранной ими тактики. А сейчас, Шьям, ты берёшь левый сектор, Аман – правый, а я пойду по центру.
Родственники тут же разошлись. Оставшись один, вновь бросил обеспокоенный взгляд туда, где скрылась Кат и, мотнув головой, сорвался
Преодолев полкилометра и заприметив впереди огромную сосну, ускорившись, оттолкнулся от земли и, на лету выпустив когти, вонзил их в шершавый ствол. Быстро перебирая руками и ногами, взбежал почти до макушки и осмотрелся. Удача улыбнулась сразу: чуть левее в кустах виднелись головы двух вампиров, ну хоть объединиться ума хватило.
Усмехнувшись, спустился по стволу немного ниже и, выбрав более-менее прочную ветвь, разбежался, перепрыгивая на соседнее дерево. Далее передислокация на следующее, кувырок в воздухе и приземление в аккурат между адептами. Обхватил одного локтем за шею и обернулся, выставляя его в качестве щита, тут же срывая значок. Толкнул обезвреженного парня в объятия товарища и, пока они барахтались, безуспешно пытаясь встать с травы, спокойно нагнулся, снимая второй значок.
– Так быстро... – растерянно протянул один из вампиров.
– Возвращайтесь на поляну, позже обсудим ваши ошибки.
Выдав указания, вновь вскарабкался на высокое дерево. Дальше охота пошла менее удачно, перепрыгивая с ветки на ветку, я так никого и не нашёл. Только спустя минут двадцать взгляд зацепился за серебристую шевелюру крадущегося среди елей брата.
Азарт, разливаясь в груди, кипятил кровь, да и новые силы шалили, выходя из-под контроля, а тут такая возможность развлечься... Нет, я просто не мог не воспользоваться шансом отшлёпать дорогого родственника. Бесшумно переместившись на очередную ветвь, присел на корточки, подпуская Шьяма ближе, и спрыгнул ему на спину. Он увернулся буквально в последний момент. Перекувыркнувшись через голову, поднялся, поворачиваясь ко мне лицом и вставая в стойку.
– Ты что творишь? Мы же в одной команде! – выдохнул он возмущённо, глядя на меня из-под нахмуренных бровей.
– Можешь считать, что я предатель! – просиял я пакостно, снова готовясь к нападению.
Улыбнувшись, брат заметил:
– Неожиданно, в нашей семье скорей я продамся, чем ты!
– Просто ты меня недооцениваешь, – ответил, бросаясь вперёд.
От атаки он ушёл, смещаясь в сторону и делая ответный выпад, стальные когти пролетели лишь в нескольких сантиметрах от моего лица. Перехватив его руку, вывернул, сразу же делая подсечку и ударив его по лодыжкам, сбил с ног, усаживаясь сверху. Лидирующую позицию занимал недолго – удар кулака в челюсть, и я практически слетел с братика. Потирая ушибленное место, медленно поднялся, опять вставая в стойку.
Шьям ринулся на меня со светящимися от поглотившего его азарта глазами. Нырнув ему под мышку, переместился за спину, впечатывая кулак между лопаток и вновь роняя на землю. Перевернуться он не успел и, уперевшись коленом брату в поясницу, я выкрутил ему руки, прижимая к спине. Наклонившись и самодовольно усмехнувшись, прошептал:
– Ты отшлёпан!
– Что здесь происходит? – внезапно раздавшийся голос Амана не позволил Шьяму ответить. –
Отпустив брата из захвата, я поднялся и невозмутимо произнёс:
– Всё уже, выяснилось, что у меня оно намного больше!
Встав, заложив руки за шею, Шьям лениво потянулся и с улыбкой проворчал:
– Да ладно, просто ты меня не возбудил!
– Дети! – расхохотался Повелитель. – Пойдёмте к дому, пока вы тут дурью маялись, я соревнования выиграл.
Пока мы возвращались, обсуждая навыки моих адептов, я непроизвольно косился на расслабленного и явно довольного жизнью братика. Нет, конечно, я ему не доверяю, сложно за один день выкинуть из памяти годы нашего противостояния, но сегодня он кажется вполне нормальным! Может, зря я считал его такой же бесчувственной скотиной, как наш отец, и ему просто не хватало человеческого отношения?
Выйдя на поляну перед домом, столкнулись с ведьмочками, несущими букеты цветов и корзинки с листьями. Окинул девушек взглядом и сердце ушло в пятки!
– Где Селения? – подлетел я к декану и, заметив, как она растерянно посмотрела на адепток, взревел от затопившей меня ярости: – Где моя жена?!
– Я к ней в няньки не нанималась!
Оторвать гордо вздёрнутую голову ведьмы не позволил Аман, вставая между мной и испуганной моим рыком женщиной.
Глава 39
Селения
Видимо, проникнувшись обдиранием куста терновника, сегодня декан велела мне собирать подорожник, что рос по краю поляны. Увлечённо ползая по траве, складывая зелёные листья в корзину, я и не заметила, как окончательно откололась от коллектива, удалившись в лес.
Спохватившись, вскочила на ноги, намереваясь вернуться, и уже сделала шаг в сторону мелькавших между деревьями девушек, как за спиной раздалось жалобное мяуканье. Растерянно оглянувшись, осторожно ступая пошла на звук. Маленький рыжий котёнок нашёлся сразу за ближайшим кустом.
– Откуда ты здесь взялся? – поинтересовалась, протягивая к нему руку, но прикоснуться к себе животное не позволило, отпрыгивая в сторону.
Минут пятнадцать я пыталась спасти несчастного котёнка, а он успешно этому сопротивлялся, уводя меня всё глубже в лес. Всё же схватив вредный комок шерсти, я радостно взвизгнула, но... С каким-то превосходством во взгляде он превратился в чёрный туман, мгновенно проникший в мои лёгкие. Перед глазами всё поплыло, колени подогнулись. Последнее, что я увидела, падая в мягкую траву, это чьи-то ноги, обутые в старые стоптанные ботинки.
Пробуждение от беспамятства ввергло в ужас. Я лежала на узкой кровати, ощущая холодные металлические обручи не только на руках, крепко прикованных к изголовью, но и на шее. И, пожалуй, врезающийся в нежную кожу ошейник пугал больше всего, так как благодаря ему я не чувствовала своей магии.
Оглядевшись, отметила серые от времени бревенчатые стены. Растрескавшиеся доски потолка, покрытые сажей от коптящей в углу каменной печи. Грубо сколоченный стол, без какой-либо скатерти, и крутящуюся возле него старуху в грязной засаленной кофте и длинной, местами залатанной юбке. Седые, явно давно немытые волосы растрёпаны, а во взгляде отчётливо проскальзывает безумие.