Катастрофы в предсказаниях и пророчествах. От Мишеля Нострадамуса до наших дней
Шрифт:
— Зачем же вы с билетом — и под лавкой едете? Есть же места... Через два часа будем в Варшаве...
Так, в минуту максимального душевного напряжения, впервые проявились способности Мессинга к внушению.
Приехав в Берлин, Вольф, устроился посыльным в доме приезжих на Драгунштрассе. Он носил вещи, пакеты, мыл посуду, чистил обувь. Впоследствии, вспоминая свою жизнь, Мессинг говорил, что это было, пожалуй, самое трудное время в его жизни. Он постоянно голодал, так как зарабатывал очень мало. Все кончилось бы, возможно, весьма трагически, если бы не случай...
Однажды его послали с пакетом в один из пригородов. Прямо на берлинской мостовой он упал в голодном обмороке.
В сознание Вольфа привел на третьи сутки профессор Абель. Это был талантливый психиатр и невропатолог, пользовавшийся известностью в своих кругах. Абель объяснил Вольфу, что тот находился в состоянии летаргии, вызванной малокровием, истощением, нервными потрясениями. Абель, к своему удивлению, открыл также, что Вольф способен полностью управлять своим организмом и назвал его «удивительным медиумом».
Абель начал ставить с Мессингом опыты. Прежде всего он старался привить мальчику чувство уверенности в себе, в свои силы, говорил ему, что тот может приказывать себе все, что только захочет.
Вместе со своим другом и коллегой профессором-пси-хиатром Шмиттом Абель начал проводить опыты внушения с мальчиком. С этих людей, с улыбки Абеля, как считал сам Мессинг, и начала ему улыбаться жизнь.
Абель познакомил Мессинга и с первым в его жизни импресарио — господином Цельмейстером, красивым и представительным мужчиной лет 35. Тот сразу же устроил Мессинга в берлинский паноптикум. Еженедельно в пятницу утром, до того, как раскрывались ворота паноптикума, Вольф ложился в хрустальный гроб и приводил себя в каталептическое состояние. В таком состоянии в течение трех суток — с утра до вечера — он должен был лежать совершено неподвижно. По внешнему виду Мессинга его нельзя было отличить от покойника.
В паноптикуме Мессинг проработал более полугода. Это значит, что около трех месяцев своей жизни от пролежал в прозрачном холодном гробу. Платили за такую работу пять марок в сутки — баснословная для него в то время сумма.
В свободное от работы время Мессинг тренировал свои уникальные способности. Он начал хорошо понимать отдаваемые ему во время опытов, проводимых Абелем и Шмиттом, мысленные распоряжения; научился выделять из хора «звучащих» в его сознании мыслей окружающих именно тот «голос», который ему нужно было услышать. В свободное время он ходил на берлинские базары. Обычно он шел вдоль прилавков и «прослушивал» простые мысли немецких крестьян. Для проверки правильности своего восприятия он иногда подходил к какому-нибудь прилавку и говорил, проникновенно глядя в глаза человеку:
— Не волнуйся... не думай об этом... Все будет хорошо... Возгласы удивления убеждали Мессинга, что он не ошибся.
Такими тренировками он занимался более двух лет. Абель научил Вольфа и еще одному искусству — способности выключать силой воли то или иное болевое ощущение. Когда он почувствовал, что научился вполне владеть собой, то начал выступать в варьете Зимнего сада — Витергартене.
В начале вечера юн выступал в роли факира. Заставлял себя не чувствовать боли, когда ему кололи иглами грудь, насквозь прокалывали иглой шею. В заключение на сцену выходил артист, одетый под миллионера. Затем на сцене появлялись разбойники. Они «убивали миллионера», а драгоценности его (естественно, фальшивые) раздавали посетителям, сидящим за столиками, с просьбой спрятать в любое место, но только не выносить из зала. Затем в зале появлялся молодой сыщик Вольф Мессинг. Он шел от столика к столику и у каждого столика
Когда Вольфу исполнилось 15 лет, импресарио устроил его в знаменитый в то время цирк Буша. Шел 1914 г. Началась первая мировая война. В его программе мало что изменилось. Те же иглы, то же прокалывание шеи. И первые психологические опыты. В цирке Буша артисты уже не «убивали миллионера» и не раздавали его драгоценности посетителям, а, наоборот, собирали у них разные вещи. Потом эти вещи сваливали в одну груду, и Вольф должен был разобрать их и раздать владельцам.
В 1915 г. Мессинг вместе со своим импресарио, г-ном Цельмейстером, поехал в свое первое турне — в Вену — с программой психологических опытов. С цирком было покончено навсегда. Гастроли длились три месяца. Его выступления привлекли всеобщее внимание. Он стал «гвоздем сезона».
Здесь, в Вене, Мессинг встретился с Альбертом Эйнштейном. Тогда, в 1915 г., Эйнштейн был в апогее своего творческого взлета. Побывав на одном из выступлений Мессинга, он пригласил его к себе в гости.
Придя к Эйнштейну, Мессинг встретил там, кроме хозяина, еще одного человека — Зигмунда Фрейда — знаменитого австрийского врача и психолога, создавшего теорию психоанализа.
Именно Фрейд предложил ему приступить сразу к опытам. Он стал индуктором Мессинга, т. е. стал мысленно отдавать приказания.
Первым приказанием было следующее: подойти к туалетному столику, взять пинцет и, вернувшись к Эйнштейну... выщипнуть из его великолепных пышных усов три волоска. Взяв пинцет, Мессинг подошел к великому ученому и, извинившись, сообщил ему, что хочет от него Фрейд. Эйнштейн улыгбнулся и подставил щеку...
Второе задание было проще: подать Эйнштейну его скрипку и попросить того поиграть на ней. Мессинг выполнил и это безмолвное приказание Фрейда. Эйнштейн засмеялся, взял смычок и заиграл. Вечер прошел в непринужденной и дружеской обстановке, хотя одному из собеседников — Мессингу — было всего 16 лет.
На прощание Эйнштейн сказал ему: «Будет плохо — приходите ко мне...»
В 1917 г. Мессинг выехал в большое турне. За четыре года он побывал со своими выступлениями в Японии, Бразилии, Аргентине... В 1921 г. он вернулся в Варшаву. Польша теперь уже не входила в состав Российской империи, а была самостоятельным государством. Местечко, в котором родился Мессинг, оказалось на территории этой страны.
Мессингу исполнилось в это время уже 23 года, и его призвали в польскую армию. Прошло несколько месяцев. Однажды Вольфа вызвал к себе командир и сказал, что его приглашает сам «начальник Польского государства» Юзеф Пилсудский.
Вот как сам Мессинг вспоминает об этой встрече: «Меня ввели в роскошную гостиную. Здесь было собрано высшее «придворное общество, блестящие военные, роскошно одетые дамы. Пилсудский был одет в подчеркнуто простое полувоенное платье без орденов и знаков отличия.
Начался опыт. За портьерой был спрятан портсигар. Группа «придворных» следила за тем, как я его нашел. Право же, это было проще простого! Меня наградили аплодисментами... Более близкое знакомство с Пилсудским состоялось позднее в личном кабинете. «Начальник государства» — кстати, это был его официальный титул в те годы — был суеверен, как женщина. Он занимался спиритизмом, любил «счастливое» число тринадцать... Ко мне он обратился с просьбой личного характера, о которой мне не хочется, да и неудобно сейчас вспоминать. Могу только сказать, что я ее выполнил» (В. Мессинг. О самом себе. — М., Изд-во политической литературы, 1991, с. 26—27).