Кататония. Палач миров
Шрифт:
Едва увидев бургомистра, Фредерик поспешил к нему.
– Милорд… – радостно воскликнул глава города. – Как хорошо, что вы пришли! Я представить себе не мог такой ужас! Должно быть проклятая вода подмыла фундамент, и…
– Месье, я понимаю ваши чувства, но давайте потом поговорим о причинах беды, – Фредерик прервал бургомистра. – Сколько людей было в ратуше на момент обрушения?
Они говорили, потом Фредерик принялся командовать, а Амайя медленно пошла по краю площади, обходя обрушенную ратушу. На ее обломках сидел писарь
«Надо врача!» – поняла Амайя и, подозвав слугу, велела бежать в проулок Лекаря – там жили городской врач, аптекарь и две травницы.
По завалам лазали люди. В одном месте женщина, причитая, оттаскивала в сторону кусок черепицы.
«А ведь под этими развалинами лежат чьи-то отцы и мужья», – внезапно поняла Амайя. Она никогда раньше так тесно не соприкасалась с болью и смертью.
Оглушительный громовой раскат ударил по ушам.
– Буря надвигается, надо поторопиться! – услышала Амайя голос мужа.
– Да где тут успеть! – раздался крик в ответ.
Кричавший оказался прав. Завалы не разобрали и на треть, когда хлынул дождь, да не так, как обычно начинается ливень: с тяжелых редких капель, нет, острые косые струи шли стеной. Спасатели, жертвы, обломки… все мгновенно пропало в водопаде.
Какое-то время люди все же старались работать, и, пожалуй, не ушли бы с завалов, но помешала темнота. Свинцовая туча закрыла все небо, подмяла под себя город, казалось, касалась крыш домов, верхушек деревьев. Разряды молний изредка сверкали в ее нутре, не давая света. Люди приносили факелы, но те гасли от воды: ливень не унимался.
Насквозь промокшая Амайя потерянно стояла на крыльце одного из окружавших площадь домов и не могла сдвинуться с места. Человеческое горе, смешанное с сошедшей с ума природой приковало ее к месту. Страх? Да, вероятно, Амайя испытывала страх, но было и нечто, кроме того. Ощущение собственной мелкости, ничтожности.
Вероятно, так ощущает себя муравей, попавший в ручей.
Ни малейшей надежды на спасение.
Из мглы и тьмы выступил Фредерик.
– Амайя! Я же сказал тебе идти домой! Почему ты еще тут?
Амайя лишь смотрела на мужа полными ужаса глазами. Она не помнила, чтобы он что-то ей говорил…
– Ладно. Давай руку, – Фредерик крепко взял ее за ладонь. – Мы уже больше никого не спасем. Это безнадежно.
Амайе хотелось спросить, почему, разве нельзя ничего придумать, разве можно оставлять под завалами людей, которые, может быть, еще живы. Не спросила. В глазах Фредерика она читала то же смятение, что испытывала сама.
Глава 2
Начало сентября, 2021 год.
Влада проснулась в 7:30 – по привычке. Сходила в туалет, заглянула в детскую, хотя и так было понятно: спят. Родительский
Влада вернулась в кровать, поворочалась минут двадцать. Нет, со сном все, в голове уже кипит бульон мыслей, всплывают недоваренными фрикадельками недоделанные дела.
Влада подтянула со стола ноутбук, подложила под спину подушку и, как была неумытая, принялась строчить жалобу в страховую.
Влада в мыслях обзывала страховщиков козлами. Сидела и думала: «Все можно понять: и большое количество обращений, и предполагаемую стоимость ремонта, но совесть иметь надо! Это же моя родная страховая. Я пятый год подряд оформляю КАСКО тут, ни разу до этого не обратилась по поводу наступления страхового случая! Этот – первый! А они решили меня кинуть, уж пардон за маргинальный слэнг!»
Основания злиться у Влады были: после полутора месяцев молчания (вместо пятнадцати рабочих дней) сотрудники страховой все же разродились извещением о направлении на ремонт… чтобы через неделю сообщить, что по факту обращения принято отрицательное решение.
Влада сидела и размышляла, что, наверное, у каждого человека бывало такое: будто остановился перед тобою самосвал и сгрузил прямо сверху тонны три песка. Песок навалился тебе на грудь, на живот, сдавил ребра, и каждый вдох требует физического усилия. И не отгрести этот песок, потому что налиты тяжестью руки, ты пробуешь их поднять, но тянет к земле, тянет кисти, тянет пальцы. Зато голова в такие моменты становится легкая-легкая, и появляются мысли: а может, ну его все. К черту эту страховку, к черту машину, все к черту. Оторваться бы от земли и…
И все. На этом моменте в подобных размышлениях к Владе обычно приходило небольшое успокоение. Она говорила: «Ну, хорошо, сейчас мне крайне погано, но так будет не всегда. Сейчас я потерплю, а через час-другой это ощущение пройдет. Я проветрю голову, и тогда подумаю, как с этим быть».
Так она поступила и в этот раз, решив, что, в конце концов, большинство современных человеческих проблем можно решить деньгами.
Деньги у Влады были. Прямо сейчас Константин был в командировке, а командировки всегда хорошо оплачивались. Влада ждала премии на работе. Так что дело вовсе не в том, что грозит ремонт машины за свой счет. Просто… это несправедливо.
«Ссылаясь на п. 10.12 Правил страхования, позволяющих страховщику исследовать обстоятельства страхового случая, страховщик необоснованно оспаривает вступившее в законную силу постановление от 7 марта, согласно которому вред автомобилю причинен вследствие действий третьих лиц…»
Жалоба получалась длинная. Влада, тем не менее, почти успела ее дописать, когда в комнату вошел Ростик.
– Гуд монинг, мама.
– Гуд монинг, сына. Дай мне десять минут, чтобы закончить. Иди пока покупайся.