Категориальные семантические черты образа homo sapiens в русской языковой картине мира
Шрифт:
В ЯКМ отражены, как уже отмечалось, исторически и национально детерминированные представления носителей языка об объектах окружающей действительности, поэтому исследование ЯКМ есть выявление национально-культурных особенностей этих представлений, закрепленных в сознании носителей языка и в самом языке в виде особых «сгустков смыслов», или «концептов».
В современном языкознании элементарные единицы ЯКМ определяются по-разному: ученые используют такие понятия, как образ, архетип, понятие, семантическое слово, представление, фрейм, сценарий (скрипт), гештальт (Е.С.Кубрякова, В.З.Демьянков, И.А.Стернин, З.Д.Попова, А.Н.Баранов, Д.О.Добровольский).
Выделяется два основных направления осмысления понятия концепт: когнитивное
В рамках культурологического направления (А.Вежбицкая, Ю.С.Степанов, Н.Д.Арутюнова, С.Е.Никитина, Д.С.Лихачев, В.В.Колесов и др.) концепт рассматривается в контексте проблемы «язык – сознание – культура» и толкуется как первичное представление, психоментальное явление, стимулирующее порождение слова, но в центре внимания при этом оказывается метаязык культуры. Концепт в таком понимании есть «крупица» сознания, или менталитета, «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека… и посредством чего… рядовой человек, не «творец культурных ценностей», сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее…» (Степанов, 2001, с. 43).
В нашем исследовании образа homo sapiens в русской ЯКМ принимается лингвокультурологическое понимание концепта: языковой образ-концепт «человек разумный» рассматривается как воплощение ментальной сущности, несущей на себе национальнокультурный отпечаток.
В каждом национальном языке образ человека предстает в трех измерениях: 1) образ человека вообще (то есть человека как представителя рода homo sapiens); 2) образ определенного типа человека (например, образ средневекового человека, образ русского человека, образ подростка); 3) образ конкретной личности, отличающейся от всех других индивидов (заметим, что в этих измерениях человек рассматривается и в социологии). Исходя из этого, разработка проблемы образа человека в языке может идти в разных направлениях: образ человека может рассматриваться как языковое воплощение представлений носителей языка о человеке вообще, безотносительно к его национальной и социальной принадлежности; как языковая трансляция национальных, социальных, социально-психологических черт человека; как отражение в языке особенностей конкретных личностей.
В отечественной лингвоантропологии представлены исследования языкового образа человека в русле всех названных направлений. В то же время, под каким бы углом зрения ни изучался языковой образ человека, он неминуемо описывается в национально-культурном ракурсе, коль скоро средством отражения образа человека является национальный язык. Такое общее культурологическое начало исследований языкового образа человека объясняется тем, что данный языковой феномен предстает как совокупность двух разноплановых сущностей.
Во-первых, образ человека в языке – субъектная языковая ипостась человека. Человек как носитель национального языка выступает одновременно его пользователем и творцом; он реализует посредством языка свои коммуникативные намерения, выбирая что, кому и как сказать, и языковое (речевое) воплощение этого выбора характеризует человека как субъекта языковой (речевой) деятельности. «О чем бы люди ни говорили, они обязательно – в конечном счете – характеризуют, изображают себя: свои занятия, желания, чувства, предпочтения, своих близких, друзей, свой досуг, свои беды и радости, профессиональные и непрофессиональные достижения или потери. Человеку свойственно персонифицировать, очеловечивать природу, то есть говоря о ней изображать себя, переносить ценностное (оценочное) отношение к людям на все в мире. В ЯКМ отображена, как об этом знали еще в античности, вселенная (микрокосм) человека, в центре ее он сам, он центр и физической Вселенной, всего мироздания (разумеется субъективно)» (Одинцова, 20006, с. 26). Иными словами, человек самовыражается в языке и язык в данном случае является объектом (точнее продуктом) человеческой
Во-вторых, языковой образ человека предстает в своей объектной ипостаси: человек в этом случае есть предмет, о котором говорят (Одинцова, 20006, с. 26). Языковой образ человека как объектная языковая ипостась – это продукт творческой языковой (речевой) деятельности, языкового (речевого) самовыражения человека (говорящего) как личности думающей, чувствующей и оценивающей человека, другого или самого себя, в рамках традиций, стереотипов и правил, действующих в национально-культурном сообществе, которому он принадлежит как субъект речи-мысли, как творец этого образа человека-объекта.
Таким образом, языковой образ человека – это точка, в которой пересекаются, коррелируют смыслы «человек в языке» и «язык в человеке». Человек отражает в языке себя независимо от того, о ком или о чем он говорит, но, когда человек говорит о человеке, образ обретает свое наиболее полное, цельное выражение. Именно поэтому, ставя своей целью описать категориальные семантические черты образа homo sapiens в русской ЯКМ, мы рассматриваем высказывания о человеке не только с позиций их предмета, наблюдая за тем, каким представлен человек разумный, но и с позиций тех, кто представляет, характеризует этот предмет, – носителей русского языка. Иными словами, языковой образ homo sapiens для нас – это субъектно детерминированная объектная сущность. Следовательно, принципиально важным для воссоздания этого образа и выявления его характерных черт является обращение ко всем тем реалиям, которые стоят за языковыми (речевыми) единицами, которые обусловливают их содержание: к историко-культурным, психологическим, социальным, личностным особенностям говорящих. Опора на нелингвистический контекст, в котором порождаются и функционируют языковые (речевые) репрезентации человека, является, по нашему мнению, условием максимально адекватного описания этого образа.
Вернемся к мысли о том, что языковой образ человека исследуется лингвистами в разных измерениях, с разных позиций. Перечень этих позиций можно существенно расширить, учитывая то, что ученые обращаются не только к образу целостного человека в языке, но и к языковым образам частичного (частей) человека.
Образ человека и образы его частей в лингвоантропологических исследованиях описываются с разной степенью полноты и расчлененности: от одноаспектного, дихотомического, двуаспектного, до многоаспектного и, далее, предельно широкого (глобального) понимания человека и его частей. Разница в подходах к толкованию языкового образа человека объясняется значимостью тех или иных явлений для конкретных лингвистических изысканий.
Ю.Н.Караулов, руководствуясь биологическим (одноаспектным) подходом к пониманию целостного и частичного человека, в качестве частей человека называет только органические составляющие тела (Караулов, 1976, с. 250).
Другие исследователи (авторы дихотомических концепций) представляют человека как единство двух противоположных начал: физического и духовного, эмоционального и интеллектуального, внешнего и внутреннего (Е.В.Урысон, Т.В.Булыгина, А.Д.Шмелев, Ю.С.Степанов, М.В.Пименова).
Например, Е.В.Урысон выделяет у человека физические и нефизические (представляемые) составляющие (ср.: рука – душа), что, по мнению исследователя, соответствует наивно-анатомической языковой интерпретации человека (Урысон, 1995, с. 3–16).
Т.В.Булыгина и А.Д.Шмелев характеризуют образ человека как антиномичное единство материального и идеального, интеллектуального и эмоционального (чувственного) начал. «Первое противопоставление отражается в языке как противопоставление духа и плоти, второе – как противопоставление сердца (груди) и крови, с одной стороны, и головы и мозга (мозгов) – с другой» (Булыгина, Шмелев, 1997, с. 537).