Катенька

Катенька

Куколка - именно таким было моё первое впечатление о ней. Куколки из той породы женщин, которые не взрослеют. Всегда находится кто-то, кто берёт заботу о них на себя. Мы познакомились на курсах немецкого. Стоит сказать пару слов о группе. Нас было шестнадцать - представители двенадцати стран. Русскоязычных четверо. Наших всегда и везде большинство - так уж мне выпадало. Говорили все на немецком, но звучал он порой так экзотически, с таким диким акцентом, что даже учитель не всегда мог узнать его. Ясное дело, мы, русскоязычные, на паузах говорили на великом и могучем. Так я и познакомилась с Катенькой. Невысокая, хрупкая, дорого и со вкусом одетая, она невольно привлекала внимание. Синеглазая шатеночка с волнистыми волосами, обрамляющими симпатичное личико с мелкими чертами. Доброжелательная и улыбчивая. Она приехала

из Москвы, преподавала там в школе математику и физику. Со своим будущим мужем, Рихардом, местным немцем, познакомилась в родном городе в ресторане. Не знаю, как они нашли общий язык, но вскоре он пригласил её в Германию, и они поженились. Катенька была моложе его на двадцать лет. Как-то Рихард приехал за ней. Мы только что вышли из здания школы и стояли у подножия лестницы, перебрасываясь шутками по поводу наших успехов в немецком. Рихард вышел из машины, неторопливой походкой подошёл к нам, вежливо поздоровался. Подтянутый, начинающий лысеть мужчина. Одет просто - джинсы, сорочка и куртка. Холённые руки и лицо - в нём сразу угадывался человек нерабочей профессии. Катенька говорила, что он бизнесмен. Чем именно он занимался, она понятия не имела, он не посвящал её. У них вообще были странные отношения - в нашем понимании, конечно. Он держал её на дистанции от своих дел, мыслей, души. Правда, не вмешивался и в её жизнь - не интересовался её друзьями, знакомствами, мечтами. К пятилетнему сыну Катеньки относился с прохладцей, хотя и не обижал. Щедрый в отношении жены - дорогая одежда, украшения, рестораны, поездки, к ребёнку Рихард был неоправданно скуп и мог учинить скандал из-за купленной ему плитки шоколада или какой-то игрушки. Катеньку это очень удручало и она беззлобно называла мужа тупым скупердяем. Тайком от мужа сама покупала мальчугану сладости, и малыш съедал их по дороге, когда она забирала его из детского сада. Андрюшка был внебрачным ребёнком Катеньки. Она не распространялась особо, но я поняла, что отец ребёнка, некий Феликс, тоже москвич, был женат и занимал какой-то солидный пост в Министерстве Культуры. Именно он и помог ей выйти замуж за рубеж. Немецкий у Катеньки был вполне приличный, поскольку языковой практики за глаза хватало дома. Она мечтала поступить в университет и после получения немецкого диплома преподавать в школе. Как она говорила, муж не возражал и готов был содержать её в продолжении учёбы. Казалось бы, ничего не должно было помешать успешной интеграции Катеньки в новой стране, но однажды она пришла на занятия заплаканная. На расспросы учителя и сокурсников, что случилось, ответила, что потеряла деньги. Без подробностей. На паузе мы вышли на улицу. Катенька попросила сигарету. Закурили. В этот день мы были одни - двое других «наших» отсутствовали. Я молчала. Не люблю лезть к людям в душу. Захочет - сама расскажет, что у неё стряслось. Она захотела.

– Представляешь, этот козёл в долгах, как в шелках!
– обронила с тоской.

– Ты о ком?
– не сразу схватила я. Обычно она так не выражалась.

– О своём благоверном...
– Катенька всхлипнула. Я протянула ей носовой платок. Она кивком поблагодарила, вытерла слёзы, высморкалась. Потом продолжала: - На него в суде лежат четыре иска за неуплату долгов.

– Ужас!

– А поскольку мы женаты, то эти долги распространяются и на меня.

– У него бизнес развалился? Что случилось?

– Какой бизнес?
– спросила Катенька устало и снова всхлипнула.
– Как оказалось, он вообще ничем не занимался. Наделал кучу долгов под какой-то непонятный проект. Набрал ссуды, назанимал у друзей. Теперь на него все наехали. Об университете речи быть не может - мне надо срочно искать работу. Любую работу...

– А он?
– осторожно спросила я.
– Как он себя ведет?

– Да никак! Ему по барабану! Сказал только, что я должна работать.

– А он работать не собирается?

– Нет, кажется. Во всяком случае, о себе он словом не обмолвился.

– А плохо ему не будет?

– Не будет... Он знает, что я никуда не денусь. Чтобы остаться в стране, мне надо прожить с ним ещё год. Потом, когда мы разведёмся, я должна буду выплачивать часть его долгов. Тут такие законы.

– Ты у юриста была?

– Была... Никаких оптимистичных прогнозов для меня.
– Она задумалась. Я молчала, не зная, чем помочь. Пауза затянулась. Наконец, Катенька встрепенулась: - Вернуться домой? Не хочу. Зря столько мучилась, что ли? Опять тесниться в двухкомнатной квартирке с мамой? У неё теперь своя жизнь. Она замуж вышла. А тут мы с Андрюшкой свалимся, как снег на голову. Не хочу. Чёрт, а как всё хорошо начиналось!

Катенька расплакалась. Я обняла её за плечи, пытаясь утешить.

– Ты представляешь?

Я и подумать не могла!
– сквозь слёзы промолвила она.
– Видеть его не могу! Чёрта с два он дождётся от меня, чтобы я вкалывала на его долги!

– Может, всё образуется. Не плачь...

– Слушай, может Феликсу позвонить? Он должен помочь ради Андрюшки.

– Не торопись. Оставь его, как запасной вариант.

Нас позвал сокурсник. Пауза закончилась. Мы с Катенькой нехотя побрели в класс. По пути она успокоилась и неплохо отвечала урок. После занятий за ней приехал муж. Он был в приподнятом настроении и даже великодушно предложил меня подбросить. Я вежливо поблагодарила, но отказалась. На следующий день Катенька не пришла. Явилась через неделю, опоздав на первую пару. Вся в обновах, радостная, улыбающаяся. Её место возле меня было занято, и она села поодаль. Весь её вид выражал нетерпение поделиться новостями. Когда учитель подошёл к одному из сокурсников, я повернула голову в её сторону. Катенька ослепительно улыбнулась, сжала кулачок и отогнула большой палец. Дескать, всё о'Кэй. Я улыбнулась в ответ. На паузе она потянула меня в сторонку, подальше от других. Мы закурили.

– Нинок, я спасена!
– проворковала она.

– Что, он оказался родственником Рокфеллера?

– Не Рокфеллера, но его матушка отстегнула приличную сумму. Во всяком случае, эта сумма покрывает долги и нам кое-что остаётся.

– Поздравляю!

– Уж не знаю, что он наплёл старушенции, но она расщедрилась. Он на радостях потащил меня на Реппербан в ночной клуб. Мы прокутили всю ночь.

– Так у вас второй медовый месяц?
– Я улыбнулась, глядя в её сияющие глаза.

– Почти. Он даже Андрюшке купил роллер. Представляешь? Я чуть не ошалела!

– У твоего муженька мировая мутер!

– Точно! Даже с сынулей моим согласилась вчера посидеть. А то ведь всё по райзам моталась - на нас никого внимания.

– Стареет, наверное!
– съязвила я. Свекрови Катеньки было далеко за семьдесят.

– Наверное!
– хихикнула Катенька и ущипнула меня.
– Язва ты, Нинок!

– Я? Да никогда!

Мы весело рассмеялись. Пауза подходила к концу. Мы затушили сигареты и пошли в класс. Учитель, видя хорошее настроение Катеньки, спросил, нашла ли она свои деньги.

Она утвердительно кивнула и заговорчески мне подмигнула.

После окончания курсов мы изредка перезванивались, в основном по праздникам, а потом и вовсе потеряли друг друга. Я в то время писала роман и никуда не выходила. Мы встретились через пару лет на Центральном вокзале. Я ждала знакомую, которая должна была передать мне материал для газетной статьи. Приехала немного раньше, и мне ничего не оставалось, как глазеть по сторонам, рассматривая людей. Увлекательное занятие. Стоишь, а вокруг тебя снует толпа. И вот в ней попадается интересное лицо. Оно сразу бросается в глаза своей непохожестью на других. Эта непохожесть выражается в чём угодно: счастливой улыбке во весь рот, или экзотической причёске, или особой хмурости, почти суровости. Подключаешь воображение - и человек обретает биографию, вымышленную, конечно. А потом он растворяется в потоке людей, унося с собой частичку твоей души. В тот день ожидание затянулось, и я уже немного продрогла, когда внимание моё привлекла элегантно одетая дама в распахнутой длинной, по щиколотку, шубе и изящных сапожках. Она направлялась к цветочному ларьку, возле которого я стояла.

– Нинок! Неужели!
– обрадовано пропела она.

– Катенька!

Мы тепло обнялись и после первых восторгов от неожиданной встречи, обменов комплиментами и дежурными вопросами, задорно оглядели друг друга.

– Слушай, ты кого-то ждёшь?
– вкрадчиво спросила Катенька.

– Одну знакомую. Она должна передать материал для статьи.

– Всё пишешь? Не надоело?

– Нет. А ты какими судьбами здесь?

– Цветы надо купить. Слушай, давай зайдём в кафешку? Поболтаем.

Тут подошла моя знакомая. Мы перекинулись парой фраз, я забрала материал и спрятала его в сумочку. Мы с Катенькой пошли в кафе. Сдали в гардероб одежду. Под шубкой у Катеньки оказалось длинное трикотажное платье. Соблазнительно облегающее фигуру, оно притягивало взоры посетителей. В Гамбурге редко встретишь элегантно одетую женщину, особенно днём. Джинсы, свитер, ботинки, куртка - вот обычная одежда женщин зимой. Мы устроились за столиком и заказали по чашечке кофе. Я с интересом разглядывала свою спутницу. За пролетевшие несколько лет внешне она почти не изменилась, немного поправилась, но это шло ей. Весь её вид выражал благополучие и довольство. Какое-то время молчали. Катенька тоже рассматривала меня, словно примеряясь, стоит ли рассказывать о себе. Я держала паузу.