Катерина
Шрифт:
Только к полудню удалось справиться с жутким бардаком. И завтрак плавно перетек в обед, хотя Мокий Филиппович не возражал, он крепко спал в гостиной все время, пока племянница наводила чистоту и кухарила. Девушка подала на стол, сама же откланялась. Сидеть рядом с этим человеком было уже до невозможности противно. Она сменила платье и поспешила к Киртановым.
А по дороге встретила Стешу, та налетела на подругу:
– Катя, где это ты пропадала? До нас тут слухи дошли, что ты замуж собралась.
– Да, вот… собралась, – еле выдавила из себя, вспомнив
– И молчишь? Не дело. Ну-ка, рассказывай, кто таков, когда свадьба, – подвела Катю к лавочке.
– Стеша, давай позже. Я слово даю, все расскажу в подробностях, но не сейчас, время совсем нет.
– Вот ты заноза какая, – надулась белобрысая Стеша. – Я тут извелась вся и Колька уж не мил, а она как воды в рот набравши. Коза ты эдакая…
Но на лице Катерины и намека на улыбку не было, потому скоро Стеша отстала:
– Ладно, леший с тобой. Потом так потом. Но смотри, с живой не слезу, пока все не узнаю.
Девушки расцеловались и разошлись каждая по своим делам.
Катя шла и сетовала. Вот же, теперь все село узнает, что она замуж выходит. Верно, дядюшка разнес новость по округе. Но у порога Киртановых она вдруг остановилась, села на крыльцо и словно окаменела. На самом-то деле не это важно, не болтливость Мокия Филипповича, не его жадность до чужого добра, а то, что случилось нынче утром. Граф явил свое истинное лицо. И боле сомнений не осталось в том, что он деспот. Такой неровен час и руки распускать начнет, ежели что не по его будет. Ладно бы просто накричал или ногами потопал, даже кулаком по столу настучал, а то ведь стулом запустил, да совсем рядом с ней, а может и вовсе в нее метил, но вот беда, промахнулся.
– Катенька! – на порог вышла Марьяна с наполовину ощипанным гусем в руках. – Ты что же сидишь на холоде? А ну-ка, бегом в дом!
На что девушка поднялась и потопала следом за кухаркой.
– Лидия Васильевна! – крикнула женщина. – Гляньте, кого я на крылечке нашла.
Хозяйка вошла в залу, так и ахнула. Катя стояла с опущенными руками, глаза были красные от слез, смотрела вообще куда-то в никуда. Как уже повелось в последнее время, женщины усадили ее за стол, помогли раздеться, а после напоили горячим чаем, накормили. Когда Катерина отошла немного, рассказала все как на духу. От ее рассказа, что у Марьяны, что у Киртановой волосы на голове зашевелились.
– Это где же такое слыхано! – возмутилась разъяренная кухарка. – Даже мой окаянный, хоть и пьяница, хоть и бездарь, а руку на меня подымать даже думать не думает. Стулом! В такое хрупкое созданье! Ах, ирод, ах нехристь аглицкая!
– Простите, Лидия Васильевна, – пролепетала Катя, – простите, что плачусь, но идти мне больше не к кому, – и вконец разрыдалась. – Не хочу я выходить за него! – выкрикивала сквозь всхлипы. – Пусть пропадом пропадет, не нужны мне его деньги! Я к матери с отцом хочу, к сестре с братьями! Лучше б разорвали волки меня в ту ночь… не хочу, ничего больше не хочу…
Тут уже не сдержались Марьяна с Лидией Васильевной и тоже заплакали.
– Ребенок ты еще, – принялась гладить ее по голове, – ребенок…
– Это что еще за водопады? – в залу вошел Семен Владимирович. – Никак помер кто?
Однако вместо ответа получил испепеляющий взор жены, тогда мигом смолк и незаметно удалился к себе в кабинет.
– Катенька, – Лидия Васильевна заглянула в глаза девушки, – оставайся сегодня у нас с ночевой.
– Хорошо… спасибо вам, спасибо за все.
– Марьяна, проводи ее в гостевую, пусть отдохнет.
Когда кухарка увела Катю, Киртанова поспешила к мужу. Тот заседал за бюро, писал письмо в городскую канцелярию.
– Нужно что-то делать, – принялась ходить женщина взад-вперед. – Нельзя ее отдавать в руки этому извергу.
– Я с тобой согласен, голубушка всецело, – отложил в сторону бумагу, – но что мы можем? Она не дочь нам, даже не родственница.
– Да знаю я, нечего вторить одно и то же, – рассердилась Лидия Васильевна. – Лучше бы придумал что. Скажи-ка, – резко остановилась, – а живет ли все еще твой зять с семьей в Галиче?
– Живет. Не думаешь ли ты, – покосился на нее.
– Думаю, муж мой дорогой… еще как думаю.
– Но это же супротив закона, – растерялся Киртанов.
– А насильно замуж выдавать не супротив закона? Или мебелями швырять в дитя не супротив закона?
– Вон оно как, – сейчас и он задумался. – Руки распускать совсем негоже… еще мужем законным не стал, а уже…
– Можно подумать, ежели был бы мужем, то имел бы право.
– Ох, не цепляйся к словам, Лидушка. Ладно, разузнаю за Демьяна. Время только маловато у нас.
– Времени и, правда, в обрез. Три дня всего осталось.
Глава 10
Поздно вечером, когда село погрузилось во мрак холодных сумерек, Блэр явился на порог ведуньи Янины. Решил до охоты наведаться к старухе за травами для экономки, все же заживление у той шло слишком уж медленно.
Бабка открыла дверь, как всегда одарила гостя ненавистным взглядом:
– По кой пожаловали, Вашество? Леся вам ужо сказала свое решенье.
– Не серчай, Янина, – ухмыльнулся тот, а глаза блеснули в темноте. – Прибыл я не за твоей внучкой. Мне травы нужны.
– Какие?
– Кои заживляют укусы оборотней.
– Неужто покусали? – расплылась в злорадной улыбке.
– Благо, не меня… Так что? Найдется снадобье?
– Ладно уж. Обождите снаружи, в избе вам делать неча.
– Благодарю за столь высокое доверие, – и недовольно хмыкнул.
Но старуха к тому моменту уже захлопнула дверь.
До чего графу не хотелось унижаться перед этой зловредной каргой, но иного пути нет. Так и стоял в ожидании, как вдруг его окликнули:
– Доброго вечера, ваше Сиятельство, – позади стояла Леся. Толстая коса выглядывала из-под капюшона длинного плаща, синие очи сияли в свете луны, кожа у девушки была смуглая, но сейчас все равно отдавала белизной.