Каторжная воля
Шрифт:
За речкой Каменкой, которая едва ли не посередине пересекала молодой Ново-Николаевск, возник вскоре после войны с японцами небольшой городок – военный. Все так и называли – военный городок. Возвели его, на удивление, очень быстро. Кажется, еще вчера виднелись кругом разрытые ямы под фундаменты и котлованы, грудились телеги, шумели ломовые извозчики, росли горы бревен, плах, теса, штабеля красного кирпича, а сегодня все куда-то исчезло, будто бесследно растворилось, и на месте строительного беспорядка встали добротные казармы из того самого красного кирпича, красавец-храм, склады, конюшня, дома с просторными квартирами
Но сегодня был воскресный день, свободный от службы, и молодые офицеры, числом трое, нагрузились пакетами, сумками и отправились прямиком от военного городка на берег Каменки. Выбрали удобную ложбинку и прапорщик Звонарев, обращаясь к своим друзьям, прапорщику Грехову и подпоручику Родыгину, произнес, вздернув вверх руку, словно бывалый оратор, следующую речь:
– Господа офицеры! Перед вами поставлена боевая задача – за четверть часа украсить эту прелестную полянку с зеленой травкой пусть скромным, но изысканным угощением. А также исследовать окружающую местность на предмет обнаружения коровьих лепех. Сами понимаете, если прелестные ножки нечаянно вступят в одну их них, случится конфуз. Поэтому нужно действовать быстро и старательно. Время пошло!
– Звонарев, я не совсем понимаю, – отозвался на его речь Родыгин, – а чем собираетесь заняться лично вы?
– Я? Я буду любоваться красотами Каменки и слушать, как шумит мельница. Одним словом, буду наслаждаться. Я это право честно заслужил. Кто очаровал подруг Ангелины, кто уговорил их осчастливить своим появлением наш пикник, кто, в конце концов, будет знакомить вас с очаровательными девушками? И не надо тратить драгоценные минуты на лишние разговоры и препирательства. Действуйте, господа, действуйте!
Звонарев козырнул товарищам и широко улыбнулся, собираясь направиться к мельнице, куда подходила со стороны города накатанная дорога. Сюда, к мельнице, должна была подъехать со своими подругами Ангелина. От предстоящего свидания, от хорошей погоды, от легкого чувства превосходства над своими товарищами настроение у Звонарева было прекрасным и радужным. Он не удержался и в полный голос пропел:
День ли царит, тишина ли ночная,В снах ли тревожных, в житейской борьбе,Всюду со мной, мою жизнь наполняя,Дума все та же, одна, роковая, —Все о тебе!Товарищи его, дослушав романс, скупо и чуть слышно похлопали, но Звонарева это нисколько не обидело – стоило ли обращать внимание на такие мелочи, когда звенел не только голос, но и душа. Он слушал шум падающей воды, смотрел на мельницу, на дорогу, но в глазах у него, как наяву, стояла Ангелина, медленно поднимала руку и узкой ладонью поправляла локон каштановых волос, который, не желая подчиняться, упрямо соскальзывал на щеку и придавал юной девушке совершенную прелесть и очарование. У Звонарева даже дыхание перехватывало. А еще он слышал ее голос, всегда звенящий:
– Я так рада, так рада, когда мы вдвоем, я даже время не замечаю, час пройдет, а мне кажется, что всего-навсего одна минуточка!
И голос этот, явственно звучавший в памяти, не мог заглушить даже шум мельницы. Звонарев стронулся с места и пошел
И в это время, словно отзываясь на желание Звонарева ускорить встречу, подал заливистый голос медный колокольчик. Скоро из-за поворота вылетела коляска, вытянула за собой серую ленту пыли и стремительно стала приближаться. Уже хорошо различалось, что коляска без пассажиров, а извозчик, приподнявшись со своего сиденья, раскручивает над головой кнут. Тугие хлопки, похожие на ружейные выстрелы, прерывали звон колокольчика.
Серый в яблоках жеребец шел наметом.
Звонарев замер на месте. Непонятно почему, неясно, по какой причине, но он сразу же уверился, что эта бешеная скачка относится именно к нему и ничего хорошего не обещает.
Он не ошибся.
Извозчик, издали увидев его, бросил кнут себе под ноги, двумя руками ухватился за вожжи, натянул их, останавливая жеребца, и хрипло, громко заголосил, будто зарычал:
– Тпр-рр-ру!
Жеребец, сбиваясь с разгона, с трудом остановил свой бег, замер как раз напротив Звонарева и косил на него большим карим глазом с красными прожилками на белках, словно досадовал и хотел укорить: из-за тебя, непутевого, такую знатную скачку оборвали!
Извозчик, чернявый молодой мужик, похожий на цыгана, сдернул с головы мятый картуз, вытер им потный лоб и сипло спросил:
– Извиняюсь, господин военный, ваша фамилья какая будет?
– Зачем тебе моя фамилия?
– Весточку передать должен, но сначала свою фамилью назовите, чтобы весточка в чужие руки не попала.
– Прапорщик Звонарев. А ты кто такой, зачем сюда сломя голову прискакал? Что нужно?
– Мне, господин военный, ничего не нужно, разве что маленькую денежку за езду… Никогда не откажусь! А больше – ни-ни! Все остальное у меня свое есть. Баба, ребятишки, теща, злая, как карга. – Мужик коротко хохотнул, будто хрюкнул, и в разъеме черной, в бараньих завитках бороды блеснули широкие, крупные зубы; сунул руку за пазуху, выдернул в четвертушку сложенный лист бумаги и протянул Звонареву: – Велено передать лично в руки военному по фамильи Звонарев, сказано, что туточки, возле мельницы, вы одну особу ожидаете, а она вот… весточку посылает…
Звонарев выдернул бумажную четвертушку из руки извозчика, развернул – и торопливо написанные буквы запрыгали у него в глазах, словно каждая из них ожила по отдельности: «Милый! Случилось несчастье. Сегодня папочка объявил, что в следующее воскресенье к нам приедут свататься. Сын купца Сбитнева, такой противный и из ноздрей волосы торчат. Сейчас придет портниха снимать мерку для нового платья, и мне велели не отлучаться из дома. Я не знаю, что делать. Придумай. Я не…»
И обрывалась коротенькая записка, явно не дописанная до конца. Чернила в иных местах расплылись, и не требовалось большого ума, чтобы догадаться – не одна слеза капнула на бумажный лист, второпях вырванный из альбома, подаренного совсем недавно на именины. Красные и желтые розы на углах листа украшали горестное послание. Звонарев скомкал записку в кулаке, и ему показалось, что она прожигает кожу. Вот тебе и свидание долгожданное, вот тебе и пикник на зеленой лужайке, вот тебе и романсы под гитарные переборы! В считанные минуты весь мир перевернулся и встал с ног на голову. Поблек летний день и бил в нос резкий, тяжелый запах конского пота.