Каторжник император. Беньовский

Демин Лев Михайлович

Вышколенные лакеи в расшитых золотым галуном ливреях и напудренных париках, напоминающие важных сановников, приносили на тяжёлых серебряных подносах всякие яства и хрустальные бокалы с винами. Лакеев для такого приёма в губернаторском доме не хватило. И дом Сальданьи выбрал в гарнизонной роте самых стройных и красивых солдат, переодел их в ливреи и сам долго обучал тому, как должен вести себя ливрейный лакей на большом приёме, как подходить к гостям, приветливо улыбаться, подавать кушанья и напитки.

Большинство гостей

свободно владело французским языком, и это облегчило Морису Августу возможность общаться с ними. Гости окружили Беньовского и атаковали его вопросами:

— Что вам показалось самым замечательным в Японии?

— Встречали ли вас японцы с недоверием?

— Красивы ли японские женщины?

— Что вы можете сказать о религиозности японцев?

Последний вопрос задал епископ.

Морис Август едва успевал отвечать.

— Вы спрашиваете, что самое замечательное в Японии? Всё. Решительно всё. Облик людей, их одежда, жилища, пища. Япония — страна великих чудес. Чтобы ответить на ваш вопрос, надо прочитать целую лекцию. Нет, одной лекции мало. Попробую рассказать о японских впечатлениях в своей будущей книге.

— Надеемся, это будет интереснейшая книга?

— Встречали ли нас японцы с недоверием? Да, поначалу так именно и встречали, пытались не пускать на берег. Но, убедившись, что мы частное судно, преследующее чисто научные цели, меняли своё отношение к нам, становились приветливы и добры. Красивы ли японские женщины? На чей вкус. На мой взгляд, попадаются среди них прехорошенькие. Ещё, кажется, вы спрашивали о религии.

— Да-да. Религиозны ли японцы? — повторил свой вопрос епископ Мителополис.

— В каждом японском поселении можно увидеть храм, который заметно отличается от других построек. Обычно это постройка с высокой изогнутой черепичной крышей. В храме японцы молятся своим идолам. По-видимому, любой японец религиозен, и эта его религиозность проявляется в убеждённом упрямстве, составляющем национальную черту характера.

Беньовский отвечал общими фразами, избегая конкретных деталей, которых он не знал да и не мог знать. Но незнание страны или самое беглое, поверхностное и случайное знакомство с ней он восполнял апломбом и самоуверенностью всезнайки. И на людей, вовсе не знакомых с загадочной Японией, это производило впечатление.

— Представьте, господа, японское должностное лицо. Пёстрый халат с широким кушаком, выбритое темя... В беседе с вами он учтив, улыбчив, утончённо вежлив.

— Вы владеете японским языком? — спросил один из голландцев.

— Не умудрил Бог.

— Как же вы объяснялись?

— Очень просто. В моём экипаже оказался знаток айнского языка. Айны, как известно, населяют как русские Курилы, так и Северную Японию. Почти в каждом японском населённом пункте, куда доводилось заходить, находился свой знаток айнского языка. Вот и общались с помощью двух толмачей.

Дуглас

напористо оттеснил от Беньовского других гостей и, взяв под руку, отвёл в сторонку. Вообще этот англичанин из Британской Ост-Индской компании вёл себя здесь так, будто не губернатор Сальданьи, а он, мистер Дуглас, был хозяином вечера и всего Макао вместе с его лавками и китайцами.

— Дорогой барон, почему бы вам не поступить на службу в нашу компанию? — сказал проникновенно англичанин. — Ваши знания Восточной Азии, особенно Японии, для нас неоценимы. Нужным людям мы щедро платим.

— Польщён, мистер Дуглас, лестным предложением. Но...

— Какое ещё может быть «но»?

— Я уже сделал выбор. Хочу отдать себя под покровительство французского короля Людовика и послужить Франции.

— Жаль. У французов нет того размаха, как у нас, англичан. Впрочем, не буду вас переубеждать, коли выбор сделан. Потолкуйте с кавалером де Робиеном. У него есть влиятельные друзья в Париже.

Де Робиен, изысканно щеголеватый француз в пышном парике и нарядном камзоле, с вниманием выслушал Беньовского, поведавшего ему о своих намерениях поступить на французскую службу.

— Мудрое намерение, — сказал он, ласково обнимая Мориса Августа. — Франция — это лучшее место для применения своих способностей и сил одарённым и энергичным людям. А вы, я вижу, из таких. На земле много ничейных пространств, составляющих возможную сферу французских интересов. Почему бы не поднять на них наш королевский флаг? Возьмём для примера Мадагаскар, огромный остров у западного берега Африки. Остров несметных богатств. Пока что это около десятка мелких, соперничающих королевств. А вдруг эти королевства объединятся под сильной державной рукой одного правителя или нас опередят англичане? И мы, и они уже пытались зацепиться за этот остров, да только безуспешно. Нам нужны такие люди, как вы.

— Рад это слышать, мосье де Робиен. Почему бы не заняться Мадагаскаром?

— Я напишу рекомендательное письмо парижским друзьям. Оно откроет вам двери в кабинеты некоторых членов правительства. А ещё снабжу вас письмом к кавалеру Дерошу, губернатору острова Маврикий в Индийском океане. Он подробнее расскажет вам о Мадагаскаре и окажет вам необходимую помощь.

Де Робиен познакомил Беньовского с де Сент-Илером, капитаном французского фрегата «Дофин», стоявшего на рейде Макао.

— Рекомендую вам, капитан, барона Аладара де Бенёва. Он нуждается в вашей помощи.

— Ваша рекомендация для меня много значит, — ответил де Сент-Илер, огромный, плечистый старый морской волк с ручищами-кувалдами.

Беньовский изложил капитану свою просьбу — доставить в один из французских портов остатки его команды.

— Мы следуем в порт Лорьян на южном побережье Бретани.

— От Лорьяна до Парижа далеко?

— Не очень.

— Пусть будет Лорьян.