Катрин Денев. Красавица навсегда
Шрифт:
У узкого края подиума расположились три почетных ряда с расписанными на креслах фамилиями гостей. Я нашел свое место в третьем ряду, слева от меня сидел наследник империи Сен-Лорана, на которого были направлены хищные объективы фотографов. Другой их отряд занял позиции за перегородкой прямо за моей спиной, а одна из папарацци – толстуха в сандалетах на босу ногу – плюхнулась в оказавшееся свободным кресло справа.
Третий отряд фотокоров отслеживал у входа появление Катрин Денев. И опять она возникла как бы неожиданно, вызвав волнение в зале и с помощью бодигардов нашла путь к своему месту в первом ряду – прямо передо мной. На ней
Наконец мы отделились от остальных, вездесущие кураторы провели нас через другой зал и кухню в ресторан отеля. Мы заняли место за столом. Катрин Денев предложила сначала выпить кофе, а потом поесть: было два часа дня.
Пока мы пили кофе, я привыкал не только к ее английскому с неистребимым галльским акцентом, но и к потоку ее бойкой речи. Такой никак не ожидаешь от женщины ее типа, а причина проста: в семействе Дорлеак было четыре сестры, в детстве они бесконечно перебивали друг друга, и надо было очень быстро говорить, чтобы обратить на себя внимание.
Мне приходилось слышать про нее разное. Говорили, что в последнее время она стала еще более резкой с журналистами, что не выносит никаких «личных» вопросов и вообще не любит общаться с посторонними, потому что ее внешность, несмотря на косметические ухищрения, уже не так блистательна. И мало ли что еще говорили злые языки.
Теперь, оказавшись с ней тет-а-тет, я мог лучше рассмотреть ее. И убедиться, что, по крайней мере, внешне, с моей героиней все обстоит в порядке. Она была уже без очков, и ее глаза сияли точно так же, как на экране.
Я сразу напомнил Катрин о своем давнем письме, и она, может быть из вежливости, сказала, что помнит его. Хотя, возможно, так оно и есть: вряд ли у нее было много корреспондентов из России. Есть у нее и моя книжка, но как прочесть ее по-русски? Мне пришлось рассказать, что она построена как сборник «историй», или «романов» из жизни актрисы – романов творческих, а иногда и личных. В каждой истории свой герой, сыгравший важную роль в жизни Денев. Начали мы, естественно, с Сен-Лорана.
Из интервью с Катрин Денев
(Париж, 1998)
– Как случилось, что вы дружите с главными законодателями мод и хозяевами ювелирных домов?
– Я не выбираю друзей по цеховой принадлежности или по социальному статусу.
– Но вот Ив Сен-Лоран. Ваши имена тесно связала молва. Это дружба или общие интересы?
– Даже с ним – хотя нашим отношениям свойственна определенная интимность – мы встречаемся чаще всего по профессиональным мотивам.
– А по-человечески разве он вам не близок?
– Близок как раз тем, что Ив очень закрытый человек. Он не любит много говорить, и я не хочу вторгаться в его частную жизнь. Мне нужен кто-то, столь же ценящий свое privacy, как и я.
– Это один из самых длительных ваших «романов»…
– Да, Бог знает сколько лет мы храним верность и преданность друг другу. Но это – «роман без романа», ибо в наших, столь долго длящихся отношениях нет хоть сколько-нибудь драматического сюжета.
–
– Всему виной английская королева. Меня должны были представить ей на приеме, и я решила попросить Сен-Лорана сшить вечерний костюм. И вместо того, чтобы пойти на показ его моделей, явилась к нему с фотографией очень красивого платья, в стиле «бабушка», из его прошлогодней «русской коллекции».
– Как оно выглядело?
– Узкое красное платье, украшенное бриллиантами – оно показалось мне чудесным: очень простое и очень элегантное.
– Когда это было?
– Приблизительно в 65-м году, что-то в этом роде. Тридцать, о да, даже больше тридцати лет назад. После того, как он выполнил тогда мой заказ, мы стали работать вместе для кино. Он никогда не относился ко мне как к клиенту. И я тогда чувствовала себя ближе к нему, поскольку он делал для меня костюмы, а это очень интимный процесс.
– А в обычной жизни вы тоже одеваетесь от Сен-Лорана?
– Еще с того вечернего платья я полюбила его наряды и приобрела дурную привычку посещать его шоу, каждый раз выбирая одну-две-три вещи. Потом, став известнее и богаче, подумала: почему бы не сделать это своим постоянным стилем?
– Неплохая была идея…
– Многие не могут себе этого позволить, но раз моя судьба так сложилась… В конце концов, я чувствую себя в этой одежде комфортно, у меня нет ощущения, что я ее у кого-то позаимствовала. Это та роскошь, которую я могу себе позволить. Кто-то ходит в казино и играет, а я всю жизнь одеваюсь у Сен-Лорана.
– А кто еще вам нравится в мире моды?
– Жан-Поль Готье. Люблю его мужские костюмы, эти вещи он особенно тонко чувствует.
– Если забыть об одежде, что может сделать женщина, чтобы достичь гармонии с собой и с окружающей средой?
– Когда я относительно свободна, стараюсь делать упражнения и тому подобное. Но когда приходится много работать, так устаешь, что бывает не до этого. Очень важно правильно дышать и отдыхать как можно больше, не уподобляться людям, которые живут в постоянном стрессе. Я не мыслю своей жизни без загородного дома: он у меня находится недалеко, всего в двух часах езды от Парижа, в Нормандии. И еще, я думаю, нужно иметь позитивный взгляд на себя и принимать себя таким, какой ты есть. Не пытаться стать физически тем, кем не являешься, не перечеркивать свою природу и не бороться с ней. А если ты себя хорошо знаешь, то всегда найдешь, что можно выгодно подчеркнуть. Например, ноги. Хотя я вовсе не думаю, что роль женщины сводится к тому, чтобы соблазнять. Это зависит от характера самой женщины: для одной важно всегда чувствовать себя комфортно, для другой – эффектно выглядеть, одна хочет покоя, другая – вообще скрыться, стать незаметной.
Из интервью с Катрин Денев
(Венеция, 2002)
– Вы защищаете фильм «Рядом с раем» и даже отчитали на пресс-конференции итальянского журналиста, который усомнился в достоинствах картины. Неужели вы считаете эту роль серьезным достижением?
– Поймите, жизнь не может состоять из сплошных пиков, должны быть и впадины, и ровные поверхности. А журналиста я отчитала за то, что он не мог внятно сформулировать свой вопрос. Замечу, что я, иностранка, говорила с ним по-итальянски, а он на своем родном.