Катя и Крокодил (илл. Калаушина Б.М.)
Шрифт:
Но они не слушались.
Милка открыла дверцу и скворцу, но он не хотел вылезать.
— Посмотрите, как этот мальчик копается! — сказала она в негодовании.
Милка сама вытащила скворца из клетки. А он вырвался, взлетел к потолку и стал носиться где хотел.
Милка ничего не могла с ним поделать.
Самой послушной оказалась черепаха. Когда Милка вытащила ее из ящика и положила на пол, она втянула голову в панцирь и тихо лежала на полу.
— Вот умница, хорошая девочка! — похвалила ее Милка.
Из прогулки ничего не вышло. И Милка решила устроить тихий час.
Черепаха никуда не убегала. Она нравилась Милке все больше и больше.
— Ты будешь моя дочка, — сказала она черепахе. — Ас вами, — обернулась она к кроликам, — я больше не играю!
Милка поправила на черепахе одеяло и погладила ее по голове.
— Спи, доченька, спи! — сказала она. И запела черепахе песню «Москва — Пекин».
А пока она пела и качала свою дочку, сперва один кролик, а потом другой выскочили через открытую дверь в коридор.
Но Милка этого даже не заметила.
5
Девочки очень спешили. Кате надо было кормить кроликов.
До ее дома было уже совсем близко. И вдруг Таня стала перебегать на другую сторону улицы.
— Ты куда? — спросила Катя.
— Так она же там живет!
— Кто?
— Так Лиля же!
— А мы разве к Лиле? — спросила Катя. Таня даже остановилась посреди мостовой:
— А ты что думаешь? По-твоему, Лилю не позвать — это красиво? Когда к ее сестре артистка Жукова приходила, так она сразу за нами прибежала, а мы от нее крокодила спрячем? Красиво, да?
Кате стало стыдно. По правде сказать, ей и самой хотелось, чтобы Лиля увидела ее зверей. И она сказала:
— Ладно, только поскорее, а то уже время кроликам давать рацион.
Для скорости они не стали подниматься к Лиле на шестой этаж, а прибежали во двор. Двор был очень большой и шумный. В одном углу пилили дрова, в другом выколачивали ковер, а посередине — играли в волейбол. Вдобавок изо всех открытых окон неслись звуки радио.
Девочки подняли головы к Лилиному окну и разом крикнули:
— Ли-и-ля!..
Но Лиля не появлялась. Они крикнули еще раз, и опять ничего не вышло. Когда они набрали воздуху, чтобы крикнуть в третий раз, из-за их спин раздался оглушительный рев:
— Ли-илька!
Это орал мальчик с макаронами, который стоял чуть подальше. И тотчас же Лилина голова высунулась из-за горшков с цветами.
— Лиля, скорее! Что у меня есть!.. — кричала Катя снизу.
— А? Что прочесть? — кричала Лиля сверху.
— Скорей! У меня звери!
— Что? Открыть двери?
Катя и Таня с отчаянием посмотрели друг на друга, а потом на
— Иди счасже крокодила смотреть!
— Иду! — немедленно откликнулась Лиля, и голова ее исчезла.
6
Перед папой стоял пюпитр на длинной ножке. На нем лежали ноты. Папа играл на скрипке. Пальцы левой руки летали по струнам, а смычок носился так быстро, что его почти не было видно.
«Дьявольские трели» — очень трудная пьеса. А сейчас папа как раз подходил к самому трудному месту во всей пьесе.
И как всегда, у него начали съезжать очки, которые держались на одной оглобле.
Эти очки да еще двери, которые вечно скрипели, ужасно раздражали папу и мешали ему жить. Каждое утро, уходя на репетицию, папа решал немедленно снести очки в починку и купить машинного масла для двери. А каждый вечер, вернувшись домой, он вспоминал, что забыл и то и другое.
Поправив очки, папа перешел к флажолетто. Это были самые нежные ноты на самом верху самой тоненькой струны — квинты. Чтобы сыграть флажолетто, папа забрался пальцами к самой подставке, и тогда раздались тихие звуки, похожие на писк.
Бабушкин белый кот, дремавший на шкафу в коридоре, поднял уши. Он никогда не мог равнодушно слышать флажолетто, потому что принимал его за мышиный писк.
Это был очень честолюбивый кот. Хотя в квартире мышей не было и он их отродясь не видал, он всю жизнь мечтал поймать мышь. Поэтому каждый раз, когда бабушка натирала редьку, Катя стирала резинкой ошибку в тетради, а папа добирался до флажолетто, — кот мчался в погоню за мышью.
И на этот раз, услышав подозрительный писк, кот спрыгнул со шкафа и начал красться к папиной двери, нервно играя хвостом.
Папа услышал отвратительный скрип двери. Он вздрогнул.
Хищно поводя усами, кот просунулся в комнату.
— Брысь! — крикнул папа и замахнулся смычком.
Кот не спеша вышел из комнаты.
Папа заиграл снова.
Кот, услыхав это, повернул обратно. Опять заскрипела дверь.
Папа сердито повернулся, и очки упали на пол. Он увидал вместо кота расплывчатое белое пятно.
— Ах, так! — сказал папа. Схватил кота за шиворот и вышвырнул в коридор.
Потом папа закрыл дверь, которая сейчас же приоткрылась опять, и фыркнул от ярости.
Оскорбленный кот что-то прошипел и забрался под шкаф, где лежала кукла без головы и два кубика. Он сидел там, колотя хвостом от негодования.
Папа искал очки, проклиная этот несчастный дом, полный наглых котов и скрипучих дверей, в котором человек не имеет ни минуты покоя. При этом он нечаянно поддал ногой очки, и они отлетели куда-то в угол. Теперь не было никакой надежды их найти.