Каурай. От заката до рассвета. Часть 2
Шрифт:
Каурай прекрасно видел резню, кипевшую перед воротами, и око жуткой твари, которая бушевала в остроге, насыщаясь плотью тех, кто не успел покинуть пределы Валашья. Всюду носились всадники — то ли враги, то ли друзья — и он вступал в схватку с каждым, кто подходил к нему с оружием в руках. Убив очередного колядника, одноглазый гнал Красотку навстречу врагу, несущимуся во весь опор, и поражал его в самое сердце отточенной сталью. Звон резал уши, когда он без устали разил врагов одного за другим. Лилась кровь вперемешку с горячим потом, и они бились, пока колядник, таборщик или еще черт знает кто, решивший
Красотка выбивалась из сил, но хозяин и не думал давать ей спуска. Стоило ему только подумать о том, чтобы дать лошаденке немного передохнуть, как сбоку гремели копыта и снова очередная сабля грозила ему из седла. Каурай бросался навстречу, звенела сталь, брызгали кровавые ручьи. Забрав очередную жизнь, он скакал дальше.
Краем глаза Каурай заметил очередную сшибку — всадники неслись один на другого. Сверкнула обнаженная сталь, и проигравшего с диким визгом рассекло надвое, а победитель, не сбавляя хода, накинулся на очередного врага и без труда отсек ему руку, сжимающую бесполезное копье. С новым ударом атаманца подбросило в воздух и со страшной силой ударило оземь.
Каурай поудобнее перехватил саблю, присматриваясь к смуглому юноше, в котором за слоями копоти, крови и грязи, покрывающей его изуродованное злобой лицо, с трудом узнавал Драко. На плече у него покоился двуручный меч, зловещий плачущий Куроук. Страшное орудие наконец-то отыскало нового хозяина.
Одноглазый выругался. Плохо дело.
Юный таборщик тоже заметил старого знакомца — оскалил белые зубы и вогнал шпоры в бока коню. Плащ взметнулся за его плечами, обращая Драко кровожадным бесом, жаждущим крови и отмщения. Комья земли полетели из-под копыт, когда Драко вне себя от слепой ненависти понесся на своего смертельного врага, потрясая страшным мечом.
Каурай болезненно сощурился, когда блеск темного металла в руках юноши ударил его по глазам, но принял вызов — помчался навстречу, активно придавая взмыленной кобыле прыти. Сабля хищным клювом нацелилась злобному мальчишке в лоб, но, увы, по сравнению с громадой Куроука, которым неистовый Драко орудовал словно тростью, лихо вращая над головой, она казалась детской игрушкой. Яростная тварь, занявшая тело юного таборщика, заревела и отвела клинок в сторону, готовясь нанести один единственный удар, который располовинит ненавистного опричника и повергнет его обезображенное тело в пыль.
Удар, который невозможно отвести в сторону или блокировать, как ни пытайся. Сам одноглазый уже нанес несчетное число таких ударов.
Перед самым столкновением двух клинков, Каурай резко вогнал шпоры в бока Красотки и рванул ее вбок, направляя кобылу наперерез лошади Драко, рискуя столкнуть обеих разгоряченных животин. Следом он перебросил клинок в другую руку.
Лошади едва разминулись, когда кривое лезвие вспороло воздух. Мгновение, и кровавые брызги оросили ристалище.
Когда Каураю удалось сдержать пыл Красотки и повернуть ее обратно к месту сшибки, Драко был далеко — перепуганная скакунья протащила мальчишку еще пару сотен шагов, пока его нога не оторвалась от стремени. Он не двигался.
Куроук
Но Каурай сбросил наваждение, взял себя в руки — к вящему неудовольствию клинка. Куроук отчаянно завибрировал, когда вместо того, чтобы взобраться в седло и пуститься на поиски новых жертв, старый хозяин поспешил к бесполезному телу Драко, на спине которого висели ножны. Единственное, что способно было сдержать ярость и неодолимую жажду крови Куроука.
Когда одноглазый добрался до тела юноши и навис над ним огромным темным столбом с двуручником на плече, Драко приподнял веки и застонал. В его глазах плавал туман, на губах багровой печатью лежала кровавая корка.
Жаль было этого глупого разбившегося воробья. Жаль, что Куроук в очередной раз попал не в те руки.
Пока Каурай снимал с него ножны, отчаянно мычащий Драко пытался неловко оттолкнуть его и потянулся к кинжалу на бедре. Увы, он поздно осознал свою ошибку — рабочая рука юноши лежала в сотне шагов от него и была бесполезным куском мяса. Драко беспомощно завыл.
Справившись с задачей, одноглазый налег на рукоять и протолкнул клинок в ножны. В одиночку ему пришлось попотеть — Куроуку очень не хотелось отправляться на покой, когда вокруг столько бьющихся сердец — но, в конце концов, Каурай сдюжил, пусть и лишка перенапрягся.
— Хорошего понемножку, — с этими словами он поставил запор и повесил меч Красотке на седло. Куроук еще подергался, но сдался, смирившись со своей судьбой. На время.
Грохот битвы стихал, хоть кровь и продолжала хлестать потоком. Общая сеча разбилась на десятки отдельных схваток — никто не хотел уступать, но исход кровопролития был предрешен. Большая часть колядников разбежалась, стоило Ранко пару раз пройтись сквозь строй, сметая на своем пути всех, кто бежал недостаточно быстро. Самых рьяных прижали ко рву и теснили со склона в воду, где колядники барахтались какое-то время, пока не ушли ко дну под тяжестью кольчуг. К н и г о е д . н е т
Но одноглазого занимали не колядники, а та гигантская тварь, которая шевелилась за покосившимися стенами острога. Грешным делом он понадеялся, что свалившись с такой высоты на острую крышу Замка, чудовище подохнет под массой собственной туши. Но чем дольше он смотрел на гигантскую тучу пыли и воронья, которая заволокла вал, и слушал жуткий рев вперемешку с непрекращающимся грохотом, тем очевиднее был печальный факт. Чудовище живее всех живых.
Когда Каурай взбирался в седло, безутешный Драко стонал в полный голос, по его грязным щекам ручьем текли горькие слезы. Он был полностью сломлен. Раздавленная, порванная игрушка.