Кавалер багряного ордена
Шрифт:
«Специалист» ослабил узел галстука — сказать ему было нечего, а Круглов опять убежал. Долго отсутствовал и вернулся с новым гостем — высоким, сухощавым человеком в офицерской форме НКВД, но без каких-либо знаков отличия, — да, тем самым, что вчера поил Баева водой в больнице. Наметанным глазом Корнев сразу определил, принимая во внимание внешний вид и состояние самого человека, а также то, сколько времени отсутствовал Круглов, что человека этого привезли, скорее всего, из Лефортово, а в форму одели просто потому, что никакой другой мало-мальски цивилизованной одежды под рукой не оказалось. Поэтому
Константин Константинович, не дожидаясь приглашений, уселся на стул, закинул ногу на ногу и, так же не спрашиваясь, закурил. Круглов остался стоять, прижал ладони к груди, демонстрируя искренность, и принялся уверять Константина Константиновича в том, что все трагические — трагические! — ошибки наконец-то разъяснились, ко всеобщему миру и согласию. А их виновники — по всей строгости наказаны!
— Так строго, что и спросить теперь не с кого, — иронично ухмыльнулся Константин Константинович.
Круглов снова некоторое время разливался соловьем о перегибах, вредительстве, международном положении и генеральной линии. Тема была неисчерпаемой, но монолог Круглова прервал «специалист»:
— Полно вам оправдываться, Сергей Никифорович! Мы с вами не преступники и не вредители — мы все просто выполняем свою работу.
— И партийный долг! — идеологически выдержанно вставил Круглов.
— Константин Константинович, вы должны это понимать не хуже нас, так что хватит ультиматумов! — добавил «специалист».
Константин Константинович развел руками и снова недобро ухмыльнулся:
— Вы, возможно, и находитесь сейчас на службе — а я уволен. В партии тоже не состою с некоторых пор, так что выступаю как лицо сугубо частное. Просто как гражданин. Так что могу себе позволить невинную прихоть… Если Александр Дмитриевич жив — я хочу убедиться в этом лично. Просто его увидеть…
— Ох, Константин Константинович, ну нельзя же всему миру не доверять! — возмутился Круглов. — Вот товарищ Корнев сегодня только из Н. прилетел. Александра Дмитриевича там оставил живым и невредимым… Отчего вам ему не верить, он же к имевшим место… э-э… трагическим, не побоюсь этого слова роковым, ошибкам никакого отношения не имел! Он вас вообще первый раз в жизни видит — ну зачем ему и вас, и нас, его руководителей, в заблуждение вводить!
Константин Константинович продолжал, как будто не слышал Круглова:
— А если Александр Дмитриевич умер — так покажите мне его тело. Труп. Не фотографию могилы, не снимок тела в гробу или в морге, не заключение о смерти и даже не одежду с пятнами крови! Все это я уже видел…
Корневу, честно говоря, от таких заявлений стало жутковато. Он собственными глазами видел Баева несколько часов назад: конечно, назвать Сашу здоровым было бы преувеличением, но он, во всяком случае, был жив! И начинал поправляться…
Только сейчас Корнев до конца осознал, какой серьезный козырь пришел ему в этой сложной политической интриге, и решил этим незамедлительно воспользоваться.
— Ну зачем же вы Александра Дмитриевича хороните раньше времени! Он жив, хотелось бы добавить, что здоров, но
— Тем более покажите его мне. Думаю, это не составит проблемы, — продолжал настаивать Константин Константинович.
— Товарищи, так нельзя, в самом деле! — вновь принялся мирить присутствующих Круглов. — Давайте найдем компромиссное решение — например, позвоним по телефону в клинику, поговорим с Александром Дмитриевичем…
Корнев похолодел: он сам лично строго-настрого запретил подпускать Сашу к телефону до его возвращения — кто бы ни звонил, что бы ни случилось! А уж в исполнительности своих людей он был уверен на все сто…
— Только личная встреча, — сухо сказал Константин Константинович, и у Корнева отлегло от сердца.
— Торгуется как на невольничьем рынке! Жертву инквизиции из себя изображает! Это действительно безобразие! — «специалист» еще в начале общей беседы снял шелковый галстук, а сейчас стащил пиджак и аккуратно расправил его на спинке свободного стула.
— А кто, Густав Иванович, вас в мое отсутствие дежурным Жаком де Моле назначил? Так сказать, местного значения? Может, вас избрали, как народного депутата? Или рукоположили, как в Папской курии?
Густав Иванович — Корнев впервые услышал имя «специалиста» — густо покраснел и принялся нервно вытаскивать запонки, намереваясь закатать рукава…
— Вы запонки берегите, а то нагорит вам за них от начхоза, в случае чего с жалованья вы за них долго расплачиваться будете, — глумливо добавил Константин Константинович.
Он продолжал расслабленно сидеть, но вытянул ногу так, чтобы иметь прекрасную возможность сделать подножку «специалисту», если тот попытается приблизиться к нему. Да, судя по приготовлениям, ответственные работники собирались драться на кулаках, как уличные мальчишки. Это очень обеспокоило Корнева: он не мог определиться, следует ли ему в таком случае разнимать дерущихся, занимать сторону одного из них или просто наблюдать, не вмешиваясь в конфликт…
Пока Корнев размышлял, дипломатичный Круглов успел куда-то снова позвонить, и драке воспрепятствовало появление еще двух офицеров — одного Круглов представил как сотрудника Пятого отдела, а второго — как представителя Отдела транспорта и связи [26] . Густав Иванович с безнадежным вздохом снова облачился в пиджак, Константин Константинович закурил, а Круглов — выбежал. Корнев понял: эти новые люди нужны исключительно для предотвращения всякого общения между враждующими сторонами в отсутствие самого Круглова.
26
Пятый (особый) отдел, Отдел транспорта и связи (шестой отдел) — структурные подразделения центрального аппарата НКВД СССР, существовавшие в 1939 г.