Кавалер ордена Улыбки
Шрифт:
По широкой беломраморной лестнице поднимаются пионеры и школьники столицы, их родители, учителя, вожатые. Море света, цветов, улыбок, ребячьего нетерпенья. Михалкова знают все — взрослые и дети, его окружают сразу. Но где доктор Илизаров? Какой он?
Люди ищут сложившийся в их воображении привычный образ человека в белом халате и докторской шапочке. А Илизаров незаметен среди множества нарядных и радостных людей, стоит в стороне, не привлекая к себе особого внимания, будто учитель или чей-то отец, пришедший с дочкой или сыном на спектакль. Скромный серый костюм, внимательный
— Гавриил Абрамович!
Маленькая женщина с огромным букетом пунцовых роз быстро пересекает зал. Рядом с ней девушка, тоненькая стройная тростиночка. Женщина протягивает обе руки навстречу шагнувшему доктору, розы падают под ноги, и никто не бросается поднять их. Становится вдруг тихо, тихо. Женщина плачет.
— Спасибо вам, за дочку спасибо.
Илизаров взволнован тоже. Как, каким образом узнают бывшие пациенты о его приезде в тот или иной город, он не знает. Но они приходят всегда, где бы он ни был, и нет для него большей радости, чем такие встречи — через год, через два, через десять лет… Он помнит их всех и сразу, как и положено доктору, беспокоится:
— Покажитесь-ка. Так, так, хорошо. Ну-ка, пройдите.
Девушка в модной джинсовой юбке, в сапожках на высоких каблуках идет чуть впереди, и даже он, ее лечащий доктор, опытным своим глазом не замечает в ее походке ничего, что бы напоминало о прошлой болезни. Девушка оглядывается, смотрит на доктора, на улыбающуюся, счастливую мать.
— Довольны?
— Довольны, довольны! Молодец!
Звонит звонок. Поток детей и взрослых устремляется в зрительный зал. С третьим звонком в зале воцаряется тишина, и на сцену выходят председатель и члены Капитула ордена Улыбки — представители общественности Польши, юный герольд и девочка с подносом в руках. На подносе — орден, роза и удостоверение о награждении. Начинается торжественный церемониал.
Герольд в белом шелковом костюме с золотыми позументами трижды ударяет о пол древком копья, вместо наконечника у которого веселое солнышко.
— Слушайте! Слушайте! Слушайте!
— Прибыл ли сюда доктор Илизаров из Кургана? — спрашивает председатель Капитула.
— Прибыл! — отвечает из зала Гавриил Абрамович.
Звучат фанфары. Зрители не жалеют ладоней, и под гром аплодисментов дети провожают героя торжества на сцену, и зал снова затихает.
— От имени детей Польши и других стран, — торжественно произносит председатель, — Капитул ордена Улыбки решил удостоить вас самой солнечной награды. Посвящаю вас, доктор Илизаров, в кавалеры ордена Улыбки, — продолжает председатель и прикасается красной розой к левому плечу посвящаемого, — и требую:
— Вопреки ветрам и бурям всегда будьте веселы и дарите радость другим!
— Обещаю всегда быть веселым и дарить радость детям! — клянется доктор Илизаров.
Председатель прикалывает орден и вручает розу, которой только что был посвящен Гавриил Абрамович в кавалеры ордена Улыбки. Девочка — чашница поднимает кубок и обращается к участникам церемониала.
— В чаше лимонный сок, — предупреждает она. — Посмотрим, как выпьет его кавалер ордена Улыбки!
При этих словах у сидящих
Гавриил Абрамович решительно берет стеклянный кубок с лимонным соком и выпивает, не морщась, а все шире улыбаясь с каждым глотком. И когда ставит пустой кубок, зал смеется вместе с ним и громко аплодирует.
— Слушайте! Слушайте! — снова извещает герольд, и на сцену поднимается замечательная художница-кукольница из Литвы Стасе Самулявичиене и встает рядом с доктором Илизаровым. Церемониал награждения продолжается.
Гавриил Абрамович смотрит в зал на веселых детей. Он хочет представить себя вот таким же, беззаботным и радостным мальчишкой, сидящим в зале прекрасного детского театра и — не может.
Как ни напрягай память, но не припомнить ни одного человека из прилепившегося в горах аула Кусары, кто бывал бы в те двадцатые годы в театре — не знали горцы такого чуда. И он, маленький Гавриил, который пас с отцом отару, тоже не знал.
Он знал и умел другое: натаскать для очага хворост из леса, очистить от камней клочок земли и промотыжить его, сделать домашнюю тяжелую работу. На лето отец поднимается с овцами высоко в горы на альпийские луга, и все заботы большой семьи на старшем — Гаврииле. Ему скоро десять лет, он сам научился писать и читать и надеется, что, может быть, нынче пойдет в школу. Вот опустится с гор отец и скажет:
— Пора тебе, сынок, в школу. Учись, мы как-нибудь управимся с матерью.
Но отца нет неделю, другую, третью… Наконец он приходит под вечер и гонит впереди себя стадо. Нагулялись овцы, тяжелы их жирные курдюки, а отец устал, худ, болен. У мальчика сжимается сердце, он понимает, что в школу не пойдет снова.
— Сынок! — жесткая рука отца ласково скользит по голове. — Ты уже большой, понимаешь, как трудно нам будет без тебя. Потерпи еще одну зиму, и мы проводим тебя на учебу. Эге, да, знать, ты плачешь?! — удивился отец, заметив, как влажно блеснули глаза Гавриила, и рассердился не на шутку.
— Ты — горец, а горцы, как знаешь, не плачут! А, может, ты у нас девочка? — усмехнулся отец, желая поскорее закончить тягостный разговор.
Мальчик резко выпрямился и, не оказав ни слова, выбежал за дверь.
Мать, молча сидевшая у очага, сказала:
— Горячий парень, настойчивый. Вот увидишь, в школу он пойдет сразу в третий или четвертый класс. Учитель так говорил, да и сами видим.
— Горячий! — никак не может успокоиться отец. — Еще папаху не надевал, а отца дослушать терпенья нет.
— Нет, нет, — качает головой мать, — стыдно ему слабым показаться, вот и убежал. Жизнь его не поломает.
…Учитель взял мальчика в третий класс, а скоро, не дожидаясь конца учебного года, перевел в следующий. Школу Гавриил Абрамович закончил на «отлично» и получил путевку на рабфак медицинского института. Исполнилось то, о чем он мечтал и к чему стремился.
ЭВРИКА!