Кавказцы или Подвиги и жизнь замечательных лиц, действовавших на Кавказе. Книга II, том 3
Шрифт:
Вслед за тем, началась осада Карса и Иван Григорьевич, по недостатку инженерных штаб-офицеров, назначен был начальником траншей, трудность работ в которых превосходила всякое ожидание. Почва земли, повсюду каменистая и утесистая, и неимение леса для вязки фашин и туров, представляли чрезвычайные препятствия. Но неусыпная деетельность начальников, – говорит современное официальное известие, – и примерное усердие нижних чинов – все преодолели. Высокоторжественный день 25-го июня Паскевич хотел ознаменовать штурмом, но 23-го – Русские знамена уже развевались над знаменитою крепостью.
Штурм крепости Карс в 1828 году.
В этот день граф Эриванский,
На занятой высоте укрепленного лагеря тотчас поставлена была генерал-майором Гилленшмитом батарее из 6 орудий, а Бурцов, с ротою 39-го егерского полка, двинулся влево для овладения башнею Темир-Паши, которая превышала все предместия и даже стены самой крепости, равняясь со стенами цитадели. Встреченный ружейным огнем из-за камней на самом близком расстоянии, он ударил в штыки, выгнал оттуда турок и, пользуясь их смятением, овладел этою важною точкою, на которой немедленно поставил два орудия 2-й легкой роты 20-й артиллерийской бригады. Батарее эта, как равно и та, которая генерал-майором Гилленшмитом устроена была на высоте укрепленного лагеря, обратив свое действие на башню и стены противолежащего города, меткими выстрелами производили ужасное поражение.
Такие успехи решили Паскевича воспользоваться изумлением неприятеля. Новые войска были двинуты на подкрепление и быстро распространились по крепости. Часть гарнизона успела укрыться в крепкой цитадели, но, устрашенная всем испытанным, сдалась.
Овладев Карсом, Паскевич 16-го июля устремился к Ахалцыху, чтобы одним ударом сокрушить все надежды неприятеля. Суворовским маршем наши пошли чрез высокие горы, покрытые лесами, по непроходимым тропинкам и утесам.
23-го корпус прибыл к Ахалкалакам, жители которого на предложение сдаться гордо отвечали: «Мы не эриванские и не карсские жители, мы ахалцыхские; у нас нет ни жен, ни имущества, мы все, в числе 1,000 человек, решились умереть на стенах нашего города».
Видя упорство гарнизона, действительно состоявшего из людей отважных, издавна занимавшихся только грабежами и набегами, принимавших в состав свой всех беглецов и разбойников горских и других народов, почитавших Ахалцых и Ахалкалаки, так сказать, гнездом своим, Паскевич немедленно сделал распоряжение для произведения осадных работ, которыми бы можно было овладеть этим местом. Бурцову поручено было снова начальство над ними и приказано в следующую ночь заложить большую рикошетную и демонтирную батареи, на левом берегу Гардара-Чая, для действия по продолжению главной стены крепости и цитадели, а равно и для метания бомб и гранат в город. На другой же день, под прикрытием этой батареи, было предназначено устроить брешь-батарею на правом берегу реки, против самой стены цитадели, для сделания в ней пролома. Иван Григорьевич немедленно выбрал место для первой батареи в 200 саженях от крепостной стены. К рассвету 24-го она была совершенно окончена и вооружена 8-ю батарейными, 2-мя легкими орудиями и 2-мя осадными мортирами; справа и слева от нее устроены ложементы для двух рот пехоты. Сверх того, в 40 саженях впереди левого фланга сделаны еще другие небольшие батареи для четырех кегорновых мортир, чтоб действовать ими на самом близком от города расстоянии. Вообще работы исполнены были с отличным успехом. В 4 часа утра начался самый жестокой и гибельный для турок огонь; не более как в два часа башни были повреждены и все их орудия приведены в бездействие. Вслед за тем наши ворвались в самую крепость.
После этого важного успеха Паскевич приблизился к Ахалцыху и 9-го числа началась осада знаменитой твердыни, известной на Востоке удальством и необыкновенною храбростию жителей, упорная оборона которой вполне достойна была мужества турок, прославивших себя всегдашнею отчаянною защитою крепостей. Иван Григорьевич был опять начальником траншей и, под личным распоряжением главнокомандовавшего, деетельно управлял работами.
В день славного штурма, 15-го августа, он находился в передовых рядах бесстрашных войск. Когда, под громом сильнейшей канонады, Ширванской полк, предводимый храбрым полковником Бородиным, с распущенными знаменами, веселыми песнями и музыкою, овладел бастионом и начал пробиваться к оврагу, последовательно за ним, Бурцов подвинул с топорами саперную роту и приказал ей рубить палисады. Другие роты пионер прикатили туры и, поставив часть их в 100 шагах впереди
Ахалцихское сражение 1828 года. Худ. Я. Суходольский
Чрез два часа по начатии штурма, главнокомандовавший подкрепил сражавшихся баталионом Херсонского гренадерского полка, под начальством генерал-майора Попова. Но Бурцов продолжал принимать деетельное участие в распоряжениях до тех пор, пока победоносное знамя Николая развилось на стенах крепости, в первый раз покорившейся оружию Христианскому.
Между тем, 12-го августа, Бурцов назначен командующим Херсонским гренадерским полком, командиром которого утвержден 18-го ноября того же года.
В это время он состоял при временном управлении Адер-биджанскою областию, и – в воздаяние отличного усердия к службе, при этом оказанного, – 29 ноября Всемилостивейше пожалован кавалером ордена Св. Владимира 3-й степени.
Следующая кампания в азиатской Турции началась нечаянным нападением турок на Ахалцых, которое доставило Ивану Григорьевичу честь первому ознаменовать успехом новый период войны. С самого начала занятия нашими войсками Ахалцыха, главнокомандовавший, предвидя, что на эту крепость могут быть обращены главные покушения неприятеля, тем более, что все окрестные санджаки заселены воинственными племенами, которые доставляли в это время туркам лучшую пехоту, принял все возможные меры к обеспечению оборонительного положения столь важного пункта: укрепления были исправлены; устройством дороги по Боржомскому ущелью проложен путь к удобному сообщению между Ахалцыхом, Ацхуром и Грузиею; войска, расположенные при самом входе в это ущелье и в прочих местах Карталинии, находились всегда в наблюдательном положении и, в случае нужды, при первом востребовании, готовы были принести скорую помощь.
Действительно, с осени 1828 года уже носились слухи о значительных приготовлениях турок, которые производились по настоятельному повелению султана взять обратно Ахалцых, во что бы ни стало. Войска, предназначенные для совершения этого подвига, поручены были начальству Ахмет-Бека Аджарского, который, в поощрение к исполнению предприятия, возведен был в достоинство Ахалцыхского паши, и получил значительную сумму для набора людей. Средство это, надежда на грабеж и деетельное содействие сераскира Арзрумского, способствовали к собранию многочисленного сборища, состоявшаго из аджарцев, ливанцев, лазов и других горских народов, которые со всех сторон стеклись, в числе около 20,000 человек. Не смотря на суровое время и глубокие снега, покрывавшие горы, они провезли артиллерию и в ночи с 19-го на 20-е число февраля, под предводительством Ахмет-Паши, выступив из пределов Аджарского ханства, – соседнего с Ахалцыхом, – на рассвете ворвались в предместия крепости, бросились на штурм и приступили к первой стене города. Но, примерною храбростию гарнизона, неприятель, не взирая на все усилия свои, принужден был отступить, потерпев значительный урон, и расположился в ближайших окрестностях.
Главнокомандовавший наш, заблаговременно предусматривая грозу, собиравшуюся под стенами Ахалцыха, по получении первых известий о сборе турок, между прочим, разрешил генерал-майору князю Бебутову, командовавшему в крепости, когда объяснятся намерения неприятеля идти на этот пункт, потребовать из Карталинии баталион Херсонского гренадерского полка на помощь гарнизону, а Бурцову составить между тем в окрестностях Сурама наблюдательный отряд из остальных рот Херсонского гренадерского полка, казаков донского Леонова полка, 5 орудий артиллерии и сколь возможно большего числа карталинской милиции, для скорейшего в случае надобности подкрепления.