Кавказский фронт Первой мировой войны
Шрифт:
Эриванский отряд, стоявший в Алашкертской долине, также далеко углубился на территорию Турции. Но над всем этим господствовало опасение за впечатление, какое произведет победа турок в Закавказье.
«Нельзя было упускать из вида, что недавнее поражение за реке Чорох1 небольшого нашего отряда и спешный вывод пластунов из Ар-твина повлекли за собой восстание в Батумской области, и что наступление турок к Сарыкамышу уже сопровождалось восстанием курдов и мусульман и в стороне Карса и на Ольтинском направлении».
1 В период Кеири-кейской операции.
Противодействовать последствиям
такой обстановке Мышлаевскому «предстояло решить вопрос — продолжать ли командование Сарыкамышским отрядом или, сдав это командование Берхману, спешить с возможной скоростью в Тифлис, так как у Сарыкамыша па двух главнейших направлениях атаки уже находились Юденич и Пржевальский», которым были даны надлежащие указания. При этом имелось в виду, что «общая задача — разбить обходящую колонну противника — выяснилась с исключительной простотой».
На основании этих исходных данных, кроме задач, поставленных Габаеву и Истомину, Мышлаевский после сдачи командования Сарыкамышским отрядом Берхману указал ему на гибельность отступления на Каракурт и на желательность прорыва в случае необходимости к северу у Сарыкамыша, откуда легче можно было найти выход к Карсу.
Новые известия о решительном наступлении турок в районе Сарыкамыша, которое они вели в течение всего дня 14 декабря, и о выходе турок к Ново-Селиму, а также захват боевого приказа у пленного начальника штаба 29-й пехотной дивизии, по-видимому, произвели на Мышлаевского столь сильное впечатление, что он пришел к заключению о безвыходности положения войск Сарыкамышской группы, решил бросить последнюю на произвол судьбы и уехать в Тифлис.
Находившийся при Мышлаевском генерал-квартирмейстер Кавказской армии, по-видимому, не возражал против этого решения, и 15 декабря в 8 часов Мышлаевский вместе с генерал-квартирмейстером армии под конвоем одной конной пограничной сотни, которая вместе с 1-й Кубанской пластунской бригадой спешила в Сарыкамыш, покинул Сарыкамышский отряд и отбыл в Каракурт. Переночевав здесь, 16 декабря он прибыл в Кагызман, оттуда на автомобиле, вызванном из 4-го Кавказского корпуса (со стороны Эривани), отправился в Каре. В пути Мышлаевский вызвал на станцию Алагез командира 4-го Кавказского корпуса Оганевского, которому приказал немедленно, не ожидая результатов боев под Сарыкамы-шем, отходить на пограничный хребет Агри-даг, а в случае давления турок отступать далее в направлении Эривань—Акстафа.
Однако командир этого корпуса совершенно не испытывал давления со стороны находившихся против него 36-й и 37-й турецких пехотных дивизий, прибывших из Месопотамии,
укомплектованных
Мышлаевский, считая положение Сарыкамышского отряда безвыходным, приказал Азербайджанскому отряду Чсрно-зубова немедленно очистить Тавриз и отойти к Джульфе. Во исполнение этого распоряжения Чернозубов, не вдаваясь в оценку степени спешности его, без всякого давления со стороны турок очистил Тавриз, Урмию и Дильман, занятые затем небольшими частями турок. Азербайджанский отряд сосредоточился в районе Джульфа—Хой. Этот отход имел неблагоприятные последствия и потребовал затем для восстановления утраченного положения значительных усилий, связанных с потерями.
По пути из Кагызмана в Каре, подъезжая к этой крепости, Мышлаевский был обстрелян турецким разъездом 10-го корпуса. В Карее он приказал сформировать отряд Габаева из 263-го пехотного Гунибского полка и двух полков 3-й Кавказской стрелковой бригады с артиллерией, после чего отбыл в Тифлис.
Полученные штабом армии в Тифлисе сведения с фронта произвели самое тягостное впечатление, усиливавшееся сведениями о перерыве связи с Сарыкамышским отрядом, куда выехали все старшие начальники армии. Обстановка рисовалась особенно мрачной в связи со сведениями о занятии турками Ардагана, откуда открывались пути на беззащитный Тифлис. Известие о появлении турецкой конницы (в действительности — слабых разъездов), испортившей железнодорожный путь Каре—Сарыкамыш, еще более усугубило панику. Горячие головы уже усматривали турецкие разъезды в 60 верстах от Тифлиса. Ввиду возможности неожиданного появления турецких войск у Тифлиса, оттуда по главнейшим угрожаемым направлениям были высланы авангарды в составе ополченских дружин.
Панику и растерянность увеличил прибывший в Тифлис Мышлаевский, который для успокоения населения начертил перед приглашенным им бывшим городским головой Тифлиса Хатисовым схему наступления турецких корпусов, так что «для всех совершенно ясной становилась картина окружения и капитуляции Кавказской армии».
По мере развития событий у Сарыкамыша в Тифлисе росла тревога, «чувствовалось безначалие и являлась возможность беспорядков и резни». Одновременно была начата и эвакуация из Тифлиса семей служащих, архивов и ценностей. Вследствие распространившейся паники наиболее состоятельные слои населения уезжали из Тифлиса, штурмуя поезда, отходившие на Баку, и пользуясь всеми средствами передвижения по Военно-грузинской дороге до Владикавказа'.
XI. Совместный маневр 9-го и 10-го турецких корпусов в районе Сарыкамыша и контрманевр русского командования с 14 по 25 декабря
14 декабря в Сарыкамыш стали прибывать подкрепления: С утра появилось три батальона 80-го пехотного Кабардинского полка с восемью пулеметами во главе с командиром полка Барковским, который был назначен Мышлаевский командующим войсками района Сарыкамыша вместо Букретова, получившего участок обороны у Верхнего Сарыкамыша. К ночи подтянулся 155-й пехотный Кубинский полк с восемью пулеметами н восемью орудиями 20-й артиллерийской бригады. Вечером же были получены сведения о движении через станцию