Кавказский транзит

Иванов Евгений Геннадьевич

Калитка быстро распахнулась, и на пороге показался солдат в спортивной куртке военных брюках и тапочках. Узнав Нарышкина, улыбка моментально слетела с его губ, он открыл рот и замер на месте. Майор грубо оттолкнул его плечом, и закрыл за собой дверь. В замке торчал ключ, он его провернул и, вытащив из замочной скважины, спрятал в карман. Не дожидаясь, пока солдат придет в себя, Нарышкин поторопился в помещение. В комнате для занятий играла музыка и звучал женский смех. Он резким движением открыл дверь и увидел ожидаемую картину. На столе

стояли две бутылки водки, пластиковая бутылки с лимонадом, в одноразовых тарелках были нарезаны колбаса и сыр. Там же стояли открытые банки с тушенкой и килькой в томате. Девушки, как и положено гостям, в ожидании банкета сидели на стоящих вдоль стены стульях, а солдаты заканчивали последние приготовления на столе.

— Что здесь происходит? — рявкнул Нарышкин, не узнав собственного голоса.

В помещении повисла напряженная тишина. Девушки потупили глаза в пол, а парни испуганно переглянулись.

— Мне повторить вопрос? — тем же голосом произнес майор.

Один из солдат, встал с места и дрожащим голосом пробормотал.

— Это мои одноклассницы, приехали поздравить меня с Днем рождения.

На лице одной из девушек проскользнула легкая ухмылка, но она сразу отвернулась.

— Боец, тебе не кажется, что ты выбрал не лучшее место для встречи выпускников, — обратился Нарышкин к новоявленному имениннику. Тот молчал, внимательно изучая ногти на руках.

— Звони, прапорщику Нестеренко, чтоб приезжал сюда и как можно быстрее, — скомандовал Нарышкин.

— Товарищ, майор, может, мы как-нибудь договоримся, — еле выдавил из себя другой участник застолья.

— Не понял, сынок, это ты мне сказал? — удивился Нарышкин и подошел ближе к солдату. Тот сразу же встал с места и опустил голову. Одна из девушек, которая в отличие от других проявляла внешнее спокойствие, встала с места и непринужденным голосом сказала:

— Ну, вы тут разбирайтесь, а мы поедем по домам.

Она схватила свою сумку и поспешила на выход.

— Не торопись, детка, — обратился к ней Нарышкин, — я запер ворота. Сейчас приедет их начальник, — он указал пальцем на солдат, — Вот тогда и разъедитесь по домам.

— Поработали, называется, — пробубнила вторая, — Я, как чувствовала, что не стоит сюда приезжать.

В это время один из дежуривших контрактников уже позвонил Нестеренко.

— Товарищ, прапорщик скоро будет, — обреченным голосом доложил он майору.

— Ну, вот и хорошо, — продолжил Нарышкин. — А теперь, чтоб не было скучно ждать начальника, берем в руки авторучки и пишем объяснительные записки на мое имя.

Нарышкин вытащил из папки чистые листы бумаги и раздал их солдатам.

Ждать Нестеренко пришлось недолго, через двадцать минут с улицы раздался звонок.

Нарышкин спустился вниз открыть дверь. На пороге стоял Нестеренко, у него были налитые кровью глаза, желваки на скулах играли не переставая, кулаки были сжаты так, что на фалангах пальцев аж побелела кожа. В этот момент Нарышкину даже стало жалко прапорщика,

но принцип есть принцип.

— Проходите, товарищ прапорщик, полюбуйтесь на своих подчиненных, — Нарышкин пропустил его вперед, а сам последовал за ним.

Нестеренко буквально вбежал в комнату и, не дожидаясь, пока его догонит Нарышкин, с размаху ударил первого попавшегося солдата по лицу. Когда, он был готов нанести удар второму, Нарышкин схватил его за руку и тихо прошептал:

— Ты что, Сережа, в тюрьму хочешь?

Майор усадил прапорщика на стул, собрал объяснительные и аккуратно сложил их в папку. Прапорщик, не моргая смотрел на своих подчиненных, постепенноуспокаивая собственное дыхание. Затем, он перевел взгляд на Нарышкина и спросил:

— Товарищ, майор, мы можем поговорить наедине?

— А что ж не поговорить, конечно, можем, — охотно согласился майор. Они вышли в соседнюю комнату.

Нарышкин молчал, а Нестеренко никак не мог собраться с духом, чтобы начать разговор. Наконец, он вымолвил:

— Сколько?

— Чего сколько, — не понял Нарышкин.

— Сколько вы хотите, чтобы замять это дело?

— Мне не нужны деньги, я хорошо зарабатываю, — спокойно ответил Юрий.

— Тогда как мы сможем закрыть эту тему или Вы, таким образом, решили мне отомстить за отказ от сотрудничества?

— Что ты Сережа, я никогда никому не мщу, это не в моих правилах. Просто я привык добиваться поставленной цели любой ценой. В основном, стараюсь добиваться ее по — хорошему, но когда упираюсь в стену непонимания, то использую любую выгодную для себя ситуацию, — ответил он и улыбнувшись, спросил, — Ну как на счет того, чтоб поработать по одному судну.

— А что, у меня есть выбор, — спросил Нестеренко.

— Выбор всегда есть, Сережа.

— Когда вы мне отдадите объяснительные? — вновь спросил прапорщик.

— Ты еще не ответил на мое предложение, — напомнил Нарышкин.

— Я согласен, — после непродолжительного колебания с тяжелым вздохом ответил Нестеренко, — Что я должен сделать.

— Вот так-то будет лучше, — вновь улыбнулся Нарышкин и продиктовал название судна.

Глава 12

Незаметно пролетела очередная неделя. Чтобы не привлекать внимание к каким-то конкретным судам, Нарышкин взял за правило, каждое утро интересоваться у оперативного дежурного теплоходами, ставшими на рейд и теми, которые уже прошли Керченский пролив. Услышав долгожданное известие, что теплоход «Беркен» на подходе к порту, он забежал в кабинет и, не снимая куртки, стал звонить в подразделение «наружного наблюдения». По его заданию группа должны была работать в течение месяца, поэтому никаких технических накладок не должно было произойти. Получив от них положительный ответ, он долго колебался, напомнить прапорщику Нестеренко о наблюдении за судном, или лучше убедиться в его надежности и дождаться пока тот позвонит первым.