Кай из рода красных драконов 2
Шрифт:
Пришлось подставить ему подножку.
Лис покатился по вытоптанной траве — пол был застлан войлоком только у стенок юрты. Вскочил, сжимая кулаки.
— Сядь и успокойся, — сказал я. — Чего кидаешься? Ударили словом — отвечай словом.
— Я не серая лиса!
— Ну вот и хорошо, — кивнул я. — Докажи ему делом, что он зря обидел тебя глупыми подозрениями.
— Но как я ему докажу?
— Позже объясню. Не сейчас. Сядь, я сказал!
Лойчен покосился на поднявшихся с места обоих братьев, плечистых и крепких, как два грибочка, на ехидные
Мне тоже хотелось сесть, но раз уж начал воспитывать пацанов, надо было закончить.
Никогда не мечтал стать вожатым в партизанском отряде из пионеров, где каждый второй — потенциальный Павлик Морозов. Но что делать?
— Сейчас, — сказал я негромко, — нам нужно первым делом понять, чему нас здесь будут учить. Нам нужно выжить здесь, приспособиться. Я не думаю, что учение будет уж очень простое. Мы рискуем здесь жизнями…
— Отец сказал, что… — перебил меня Лойчен, и мальчишки обидно засмеялись.
— Нет тут больше отца, — объяснил ему я. — Не для этого нас здесь собрали, чтобы мы думали, что вернёмся в свой род. Привыкай, Лис, что ты сам по себе. А если нужен отец — обращайся ко мне или к богу.
— Странный ты заяц, — буркнул Лойчен.
— Тенгри видит, какой заяц тут нужен, — усмехнулся я.
Глава 18
Не кричи: «Волки!»
Мы с Буркой выбрали место у самого очага.
Вернее, он выбрал. Пока я задумчиво разглядывал подростков, самому юному из которых было лет двенадцать, а самому старшему что-то в районе пятнадцати, волк согнал с облюбованного места парочку старожилов.
Это его не устроило — войлок был у стены, а Бурке хотелось сидеть ближе к очагу, и он без церемоний отковырял от войлочного ковра кусок. (Войлок только казался цельным, на самом деле состоял из обрезков, просто я не разглядел в полутьме.)
Бурка вытащил здоровенный войлочный шмат на середину юрты, пристроил его у очага прямо напротив входного отверстия и с удовольствием плюхнулся на самодельную лежанку.
Только я собрался сесть рядом с ним, как меня осенило: а ведь было же два парня старше пятнадцати! Ну и куда они делись?
Я наклонился к волку:
— Слушай, с нами в город вошли два почти взрослых парня. Ты их видел потом? Их в какую-то другую юрту повели?
— Их толстяк забрал. — Бурка зевнул. — Ты в юрту вошёл следом за Йордом. А толстый входить не стал, позвал обоих старших и свалил вон в ту сторону. — Волк махнул рукой — стены юрты ему ориентироваться не мешали.
— А-а, — сказал я. — На хозработы, наверное, повёл. Это — самые крепкие парни из нашей стаи.
Бурка кивнул. Вряд ли он знал, что такое хозработы, но к моему умению «изобретать слова» относился с большим интересом. Я знал, что не пройдёт и дня, как услышу от него эти «хозработы».
Главное было — не материться. Память у волка отличная, слух — ещё лучше. А живой ум, любопытство и общий информационный голод позволяли ему
Вообще наблюдательность волка здорово меня выручала. А то я ведь чуть не потерял самых старших парней. Надо бы и мне не расслабляться: не на пляже в Турции.
— Они сюда идут, — сказал волк, немного подумав. — Два наших, толстяк и седой. Только что-то топают сильно. Несут, наверное, тяжёлое.
Я кивнул и сел. Лучше уж подождать и посмотреть, чем гадать.
В юрту спустя пару минут и в самом деле вошёл седой, но моложавый Йорд, а следом за ним — косолапый толстяк Шонк и два наших парня. Нагруженных — один мешком и бурдюком с водой, а другой — вязанкой дров.
Подростки завозились, начали вставать со своих мест. Верно, от них уже этого требовали.
Мы с Буркой тоже поднялись на ноги. Не такие мы гордые, чтобы по пустякам нарываться.
Йорд велел парням положить дрова рядом с очагом. Чурки и толстые ветки были не наколотые, а наломанные, но довольно ровно. Сухие, берёзовые — самое то для костра.
Седой обвёл глазами юрту, неодобрительно посмотрел на нас с Буркой, стоящих впереди всех, но сказал нейтральное:
— Расселись, наконец? Я уже хотел палкой вас по разным углам разгонять.
— Дикари! — хихикнул толстяк.
Второй парень аккуратно снял с плеча бурдюк, поставил мешок на землю и стал доставать из него деревянные миски и ложки. Тоже берёзовые.
Берёзовое королевство, что ли, какое-то грабанули?
— Эти двое, — Йорд кивнул на пришедших с ним парней, — будут среди вас старшими. Они уже знают, где походная кухня и отхожее место. Знают, куда вам можно войти, а куда запрещено. Делитесь на два отряда! Можете попить воды и отлить. И ждите меня. К волкам пойдём.
— Чашку разломаете — другой не дам, — хихикнул Шонк.
И первый закосолапил на выход.
Йорд тоже ушёл, хотя опять резанул глазами по юрте, не одобряя тот странный порядок, в котором мы расселись.
Два старших парня остались стоять возле очага. Им было уже лет по шестнадцать, не меньше. Вполне мужской возраст для местных.
Один был крепкий и весь такой подпружиненный, что ли. Лицо у него было круглое, брови срослись, и оттого он казался надутым и хмурым.
Второй был спокойный, хозяйственный: стопками расставлял миски, раскладывал деревянные ложки.
— Разбирайте, — сказал он, разогнувшись. — Тут на всех должно хватить. Я — Тош, а этот, — он кивнул на второго, — Байсур. Мы — старшие между вами. Что скажем, то и будете делать, так Йорд велел. Выбирайте, кто со мной будет в отряде, кто с Байсуром.
— Тридцать, что ли мисок? — спросил я, пересчитывая.
— Чего? — удивился Тош.
Как и большинство барсов и волков, считать он умел до дюжины, а потом загибал пальцы: одна дюжина, две дюжины…
Я подошёл к нему и демонстративно пересчитал миски вслух.