Кайа. История про одолженную жизнь (том Четвертый, часть Первая)
Шрифт:
— Здравствуйте, и прошу прощения за то, Ваша честь, что мой неожиданный визит прервал заседание. — поздоровалась с собравшимися незваная гостья.
— Здравствуйте и вы, Мила… — совершенно безрадостным тоном поздоровался с вошедшей прислужницей царской любовницы Председатель уголовного суда, для которого в этот миг все происходящее заиграло совершенно новыми красками.
Ну а мне же предстоит сегодня сделать очередной выбор…
Глава 84
Несколько позже.
— Этим вечером дама Кристина, от имени и по поручению Его императорского
— Барышня… — произнес подошедший охранник, бритый налысо довольно молодой парень, с небольшой бородкой, после того как я на некоторое время «завис», глядя вслед отъехавшим авто.
— Да. Едем в больницу к моему отцу. — очнувшись, я залез в салон авто и, усевшись в кресло, прикрыл глаза.
Ну, собственно, с появлением на сцене Орловой Милы весь балаган тут же свернули. После своего короткого приветствия, прислужница царской любовницы заняла за столом свободное место и произнесла ровно одно предложение:
— Дама Кристина велела мне присутствовать на заседании, где будет решаться судьба ее дорогой подруги (вот прямо так и сказала!) Кайи, и доложить ей о вынесенном решении.
Всем собравшимся моментально стало очевидно, что царская любовница сделала свой ход, не позволяя упечь меня за решетку, и спорить с ней из-за меня Председатель не захотел, а посему он, не став тянуть кота за всякое, быстренько озвучил свое решение.
— Именем государства Российского… — начал он.
До конца расследования, которому меня обязали всячески содействовать, относительно причинения огнестрельного ранения барышне Вениаминовой, я остаюсь на свободе, с запретом на определенные действия. А именно, мне запрещено покидать пределы Санкт-Петербурга, за исключением посещения госпиталя, в котором находится сейчас мой приемный отец.
Электронный браслет на мою руку надевать не стали, ограничившись взятием с меня слова дворянки (на этом месте мадам Вениаминова скривилась, будто бы ее угостили особенно кислым лимоном) на тему того, что пределов города, за оговоренным исключением, я покидать не стану и буду сотрудничать со следственными органами.
У этого решения, уверен, обязательно должна быть цена, которую царская любовница, так или иначе, вынуждена будет уплатить. Данный судебный процесс был точкой приложения усилий множества самых разнообразных сил, так или иначе противостоящих Филатовым. Шутка ли, подвернулся такой шанс засадить в тюрьму пока еще единственного ребенка и пока еще наследницу Главы Семьи, где, во-первых, с ней возможно было проделать что угодно, вызвав дестабилизацию в и без того беспокойной внутрисемейной обстановке, ведь нынешний Глава прямо сейчас недееспособен. Ну а, во-вторых, какой
Хотя я и не просил о помощи, но дама Кристина мне ее решила оказать, да еще и публично, устами своей прислужницы, назвала меня своей подругой, то есть взяла под свою протекцию (потыкав заодно палкой в Государыню, с которой в скором времени я должен буду породниться), а это значит ровно одно…
Очень ловко!
Должок этот мне в любом случае придется возвращать, тут без вариантов, даже если все те, кто желали видеть меня за решеткой, и приложили к этому немалые усилия, решат вдруг не выписывать, фигурально выражаясь, счет за оставление меня на свободе этой «ночной кукушке» Государя.
Дама Кристина явно жаждет от меня той информации, что хранится на накопителях. Не зря же Мила прямо заявила о том, что надеется на некий мой «правильный выбор». Можно, конечно, сказать, и это будет чистая правда, что ее посланницу «срисовала» матушка и отобрала все переданные мне устройства. Можно поведать грустную историю и о том, что будто бы ничего у меня не вышло…
Поверит ли она моим словам? А вот на этот вопрос заранее ответить невозможно. Нельзя ни на мгновение забывать о том, что эта женщина годами живет и выживает в жутком гадюшнике, где если и не всем, то очень многим, заправляет царица. Так что, уверен, царская любовница — это та еще штучка. Недооценивать ее опасно. Смертельно опасно.
В своей «игре» одну из своих ставок она явно сделала на меня (а стало быть, и знает обо мне достаточно для того, чтобы такую ставку сделать) и любой не устраивающий ее ответ вполне может быть ею расценен, как мое нежелание отдать должок и в таком случае дама Кристина, очевидно, станет настроена крайне враждебно по отношению ко мне. А для здоровья моего молодого и еще растущего организма очень вредно иметь во врагах обеих «ночных кукушек» Государя. Ясно одно, не делать выбор у меня не получится. Впрочем, это мне уже и так известно…
(ругается на английском)
— Дерьмо…! — вновь произнес я, после того как мелодия включающегося видеофона вернула меня из мира грез в мир реальный, где я вновь обнаружил себя в гостевых покоях госпиталя.
Видеофон… Я все это время вертел его в руках и, видимо, случайно включил, хотя и не собирался. А затем…
Затем, когда аппарат полностью загрузился, раздался звук вызова.
Ия! Ну, конечно, кто же это может быть еще…
— Привет! — произнес я, морально готовясь к тому, что с «той стороны» начнется бесконечный поток слез и жалоб на то, что до меня было не дозвониться, но…
— Кайа? — услышал я вкрадчивый голос подруги, однако, судя по ноткам, Ия только недавно ревела белугой. — Жива? Ты сейчас где? Что с тобой? Ты цела? Можешь включить виртуальную камеру?
— Жива, как видишь. Я сейчас в… — я на секунду умолк, вспоминая то, как называется эта больница и параллельно с этим включая камеру устройства. — В Павловском госпитале. А что?
— Как это, что?! Ты не в тюрьме?! — тут же затараторила Ия.
— Нет, не в тюрьме… — ответил я, подумав о том, что произошедшую дуэль должны были бы уже хорошенечко обмусолить в «Светских хрониках». — Меня не стали арестовывать и лишь велели на время следствия не уезжать из Петербурга.