Кайсе
Шрифт:
Кроукер ничего не сказал, он видел, как Маргарита прикусила губу, а затем закрыла лицо рукой.
Автомобиль остановился, и они вышли. Они были в Вашингтоне, но, где точно, Кроукер не имел никакого представления. Лиллехаммер провел их в боковой вход монументального здания из гранита и песчаника, которых в городе было так много, что это, как ни странно, придавало унылость этим величественным, грандиозным сооружениям.
Он показал свой пластиковый пропуск, взял у охранника в форме временные пропуска для своих гостей. Никто другой не
В комнате кубической формы находились металлический стол с горсткой карандашей и линованными блокнотами, шесть стульев с прямыми спинками, холодильник, охлаждающий воду для питья, и маленькое окно, выходящее в закопченную, темную шахту, ограниченную противоположной глухой стеной.
— Превосходно, — обратилась Маргарита к Кроукеру, а не к Лиллехаммеру. — Прямо как в тюрьме.
Подойдя к столу, она обнаружила на нем множество черно-белых фотографий сцены убийства Доминика Гольдони и его любовницы Джинни Моррис.
— Не особенно приятное зрелище, не так ли? — сказал Лиллехаммер. — Но я должен изучать их и думать, пока не заболят глаза.
«Боже!» — подумал Кроукер, понимая замысел Лиллехаммера. Он хотел дать Маргарите еще одну встряску, показав ей эти фотографии здесь и рассчитывая, что, может быть, это и заставит ее изменить свое отношение к сотрудничеству с ними.
Казалось, что Маргарита ничего не слышала. Она смотрела на снимки, а ее руки машинально перебирали фотографии одну за другой. Кроукер заметил, что она взяла одну, на которой была Джинни Моррис. Этой фотографии она не видела раньше. В центре снимка был таинственный узор из порезов, выполненный в виде лестницы, который был прикрыт сверху окровавленным пером белой сороки. Маргарита стояла неподвижно так долго, что Лиллехаммер забеспокоился.
Он подошел к холодильнику, наполнил водой бумажный стаканчик, поставил его на стол около нее.
— Пожалуй, будет удобнее, если мы сядем, — предложил он. Когда они сели, Лиллехаммер достал блокнот и карандаш. Потом продолжил: — Мой коллега вкратце ввел меня в суть событий, происшедших перед самым убийством, но я хотел бы услышать подробности непосредственно от вас. — Он вытащил карманный кассетный магнитофон. — У вас нет возражений, если я запишу ваше заявление?
Маргарита покачала головой.
— Вы можете сказать это в микрофон?
Она сделала это. Затем начала рассказывать о своей встрече с человеком, которого знала под именем Роберт. Ее речь была очень сжатой и сухой. В голосе не чувствовалось глубокого волнения, как это было, когда она рассказывала о происшедшем Кроукеру. Ее голос и движения сейчас казались ему неестественными, монотонными, как если бы она была где-то далеко отсюда. Лиллехаммер, захваченный
Когда она закончила, Лиллехаммер взглянул на пометки, сделанные в блокноте, и задал ряд вопросов. Маргарита ответила все в том же тоне.
Удовлетворившись полученными ответами, Лиллехаммер снова обратился к ней.
— Я собираюсь сейчас попросить вас сделать нечто чрезвычайно трудное. По всей вероятности, это будет также довольно опасно. Но то немногое, что нам удалось собрать самим, и то, что рассказали вы, приводит меня к убеждению, так же как и моего коллегу, что единственный путь захватить этого чрезвычайно умного убийцу — это использовать вас как приманку.
— Подождите минутку, — вмешался Кроукер, пока Маргарита не успела дать ответ. — Я никогда не давал согласия на такую безумную идею.
— Хм! — Лиллехаммер решил не оставлять без внимания этот выпад. — Но во время телефонного разговора у меня создалось впечатление, что вы поддерживаете этот план. — Он постучал пальцами по магнитофону, стоявшему около его локтя. — Я записал тот разговор. Должен я его воспроизвести для леди?
— Что бы я ни имел в виду тогда, сейчас не имеет никакого значения. Ставить невинного человека в положение, которое может нанести ему вред, для меня совершенно неприемлемо.
Лиллехаммер насмешливо посмотрел на него.
— Вы хотите сказать, что никогда не использовали этот прием, работая в нью-йоркской полиции?
Кроукер рискнул взглянуть в сторону Маргариты. Ее глаза были опущены. Она вглядывалась в фотографии кровавой резни, которые Лиллехаммер выложил на ее обозрение, на вызывающие ужас останки ее брата и его любовницы.
Кроукер мог представить себе, какая борьба чувств происходит в Маргарите, — отвращение от того, на что был способен Роберт; и в то же время влечение к нему в ее новой жизни. Он ей не завидовал.
— Я не могу утверждать, что никогда не использовал людей в качестве приманки, — сказал Кроукер после длительной паузы. — Но я всегда испытывал при этом беспокойство и всегда сам был их охранником.
— Думаю, мне следует пояснить леди, — заметил Лиллехаммер. — Охранник — это профессионал, который охраняет приманку, следит за тем, чтобы ей не был нанесен какой-либо вред, когда капкан с добычей захлопнется.
Маргарита, очевидно, была все еще не в состоянии полностью понять его слова.
Лиллехаммер посмотрел на Кроукера.
— Вы согласны, что такая стратегия дает высокий процент успеха?
— Когда обстоятельства бывают достаточно сложными, — ответил Кроукер неохотно. — Когда мы прижаты к стене.
Ему было безразлично, в какое положение ставит его Лиллехаммер.
Лиллехаммер развел руками:
— Тогда в чем же дело?
— Смертельный риск, — раздраженно произнес Кроукер. — Вот о чем мы говорим.
— Перестаньте!