Кайтусь-чародей
Шрифт:
Стоит Кайтусь у окошка и смотрит, как летят искры из трубы паровоза. Словно золотые змейки, огненные рыбки, рои звёзд. А дальше — чёрная стена леса.
Свистнул паровоз. Зося шевельнулась. Мама ласково шепнула ей:
— Ничего, ничего. Спи, маленькая.
И Кайтусю припомнился дом, родители, двойник.
А он уезжает. Надолго ли? Может, навсегда? А вдруг его выследят, или вдруг в решительный момент он утратит чародейскую силу? Смотрит Кайтусь на тёмные ноля.
«Сколько
Внезапно он отвернулся от окна и спросил:
— А вы в Париж едете?
Совершенно неожиданно для себя спросил и тут же смешался и покраснел. Глупо как-то это получилось, бессмысленно, бесцеремонно.
Но ведь когда едешь в поезде, попутчики начинают казаться добрыми знакомыми. Кайтусь уже знает имя девочки, знает, что у неё умер отец, что за ними приедет на бричке Анджей.
Но на самом-то деле они не знакомы, и Зосина мама вполне могла рассердиться или высмеять Кайтуся. Но она доброжелательно ответила:
— Что нам в Париже делать? Нет, я очень рада, что мы возвращаемся в наше затишье. Я хотела оставить Зосю в Варшаве, определить её там в школу. Но мы как раз оказались на площади, когда там произошло это странное сражение. Зося страшно перепугалась и очень жалела животных: она ведь так любит собак. Заболела она, вполне возможно, и не из-за этого. Но наверное, лучше, что она будет при мне. Варшава слишком большой и опасный город, там столько всяких болезней и несчастных случаев… — и она умолкла, как бы раздумывая, что лучше для Зоси.
А Кайтусь с благодарностью подумал, что она его не обвиняет. Не назвала ни злодеем, ни преступником.
— В школе у неё появились бы подружки, — тихо, словно по секрету, словно советуясь с Кайтусем, продолжала Зосина мама, — ей было бы веселей. Дома ей, конечно, скучно. Будь у неё сестра или брат…
Кайтусь внезапно решил: «Поеду не в Париж, а к ним!» и даже перестал слушать, начал прикидывать, как бы это устроить. Да и что ему одному делать в Париже?
Сморило Кайтуся. Зевота напала.
«Что значит «затишье»? Деревня так называется, или просто там у них тихо? Как выглядит Анджей, растёт ли там малина, есть ли беседка, ульи, дровяной сарай?»
Кайтусь то задремлет, то задумается, а колёса стучат, стучат, стучат…
А тут и светать начало.
Проснулась Зося. Протёрла глаза, поправила волосы и сразу к окошку. И сразу же показалось солнце.
— Мамочка, смотри, какое красивое солнце! А вереск какой красивый! Сейчас сорву! — и Зося высунулась в окошко и протянула руку.
— Осторожней, Зосенька! Сядь. Надо позавтракать. Держи стакан.
А
— Приятного аппетита!
Поели они, и вдруг Зося захлопала в ладоши.
— Мама, смотри — вереск! Целый букет! Откуда он тут взялся?
— Оставил, наверное, кто-нибудь.
— Надо отдать его кондуктору.
— Да нет, это обычные цветы. Возьми себе, если нравится.
— Обычные, говоришь? Нет, этот букет волшебный.
— Вот и прекрасно. Забирай свой волшебный букет, потому что пора выходить. До свидания, милый попутчик, счастливой вам дороги, — кивнула Зосина мама Кайтусю и взяла чемодан.
— Я тоже выхожу, — нерешительно промолвил Кайтусь.
— Очень хорошо. Хотя немножко странно. Я-то думала, что на нашей станции никто, кроме нас, не выходит… Зося, глянь, приехал ли Анджей. Возьми корзинку. Поезд стоит всего две минуты.
— Я понесу, — говорит Кайтусь.
— Чемодан тяжёлый.
— Ничего.
Взял Кайтусь чемодан в правую руку, корзинку в левую и понёс, будто они легче пёрышка.
— А ты, оказывается, сильный…
Вышли они из вагона.
— А вот и Анджей! Сюда, сюда… А тебе… а вам куда?
Кайтусь смешался.
— Если нам по дороге, у нас есть место, можем довезти.
И вот без всякого волшебства стало так, как хотел Кайтусь. Ну, а то, что он добыл для Зоси букет вереска и оказался чуть сильней, чем на самом деле, это не в счёт, это даже не стоит называть волшебством.
Подъехали к дому. Так же, наверно, было и у дедушки. Клумба. Астры. Крыльцо, увитое диким виноградом.
Зосина мама приглашает Кайтуся отдохнуть. Если хочет, он может переночевать в кабинете.
— Спасибо, — принимает приглашение Кайтусь.
— А как тебя зовут?
— Антони.
— Антось! Ну, Зося, чем будете заниматься?
— Покажу Антосю собак, кур, голубей, малину, ульи, мою грядку. Всё хозяйство покажу.
— Но не переутомляйтесь. Ты только-только после болезни, а твой гость всю ночь не спал.
Зося оказалась прекрасным экскурсоводом: всё показала и очень понятно рассказала. Всюду задерживалась ровно на столько, чтобы можно было рассмотреть и запомнить. На вопросы либо тут же давала ответ, если знала наверное, либо говорила:
— Не знаю. Может, мама знает. Может, Анджей объяснит. Спросим ребят из деревни.
Совсем не так, как в школе, не так, как на экскурсии с учителем. Ни разу не ответила, что, мол, это неинтересно или, скажем, вопрос дурацкий; не удивлялась, как это Кайтусь такой большой, а не знает, хотя должен бы знать.