Казахстан. Летопись трех тысячелетий

Султанов Турсун Икрамович

Памятники рунического письма. В начальный период истории Тюркского каганата, не позднее второй половины VII в., на основе согдийской письменности, дополненной несколькими знаками, в тюркской среде возникло новое письмо. Оно состояло первоначально из 37 или 38 не соединявшихся между собой знаков геометризованных очертаний и, в отличии от согдийского, было хорошо приспособлено для фиксации на дереве и камне (процарапыванием и резьбой). Новая письменность достаточно точно передавала фонетические особенности тюркского языка; так, большая часть согласных знаков имела два варианта написания, в зависимости от того, с каким гласным этот согласный употреблялся (переднего или заднего ряда).

Древнетюркское

письмо было впервые открыто в долине Енисея в 20-х гг. XVII в. немецким ученым Д. Мессершмидтом, состоявшим на службе у Петра I, и сопровождающим, его пленным шведским офицером И. Страленбергом. Они назвали письмо «руническим» — по его сходству со скандинавскими руническими текстами. Это название оказалось удобным и закрепилось в науке. В 1889 г. русский ученый Н.М. Ядринцев открыл в Северной Монголии, в долине р. Орхон, огромные каменные стелы с руническими надписями. Дешифровали и прочли тексты датский ученый В. Томсен, который первым нашел ключ к алфавиту, и русский тюрколог В.В. Радлов, впервые давший их связное чтение. По месту находки основных памятников это письмо стали называть «орхоно-енисейским».

Самыми крупными образцами рунического письма являются памятники Северной Монголии, сосредоточенные главным образом в бассейнах рек Орхона, Толы и Селенги. Они были воздвигнуты в эпоху второго Тюркского каганата (689–744 гг.) и Уйгурского каганата в Монголии (745–840 гг.). Наиболее известны из них так называемые Кошоцамдайские памятники — стелы в честь Бильге-кагана и его брата, полководца Кюль-тегина, воздвигнутые в 732–735 гг., а также стела советника первых каганов второго Тюркского каганата, Тоньюкука, созданная вскоре после 716 г., еще при жизни Тоньюкука (памятник написан от его имени). Все крупные тексты орхонской группы довольно однообразны по структуре. Они содержат рассказ о жизни и подвигах их героев, излагаемый на фоне общей истории Тюркского государства и сопровождаемый различного рода политическими декларациями. В надписях приводится очень богатый материал для изучения истории, идеологии и культуры древнетюркских племен и народностей, их языка и литературных приемов.

Более ста пятидесяти памятников рунических надписей обнаружено в долине Енисея, на территории Тувы и Хакасии. Большую их часть составляют стелы при погребениях древнекыргызской знати, воздвигнутые в VIII–XII вв. Енисейские тексты значительно короче орхонских и носят характер эпитафий, оплакивающих и восхваляющих погребенных кыргызских бегов; однако, в отличии от орхонских, здесь крайне мало историко-политических сведений и описаний. Написаны они тем же древнетюркским литературным языком.

Мелкие и плохо читаемые тексты найдены на скалах Прибайкалья и верхнего течения р. Лена, где жило древнетюркское племя курыкан. Несколько мелких наскальных надписей и надписей на сосудах обнаружено на Алтае. Достаточно крупные тексты на бумаге относятся к Восточному Туркестану, где рунический алфавит до X в. использовался в Уйгурском государстве (IX–XIII вв.), созданном бежавшими из Монголии после военного поражения от кыргызов (840 г.) токуз-огузскими племенами (главным из них были уйгуры).

На территории Средней Азии и Казахстана следует выделить две группы рунических памятников — ферганскую (мелкие надписи на керамике, VIII в.) и семиреченскую (на территории Кыргызстана и Казахстана). Сюда относятся одиннадцать надписей на могильных камнях-валунах (VIII в.) и наскальные тексты в ущелье Терек-сай (долина р. Талас), надписи на керамике, обнаруженные близ г. Джамбул, мелкие надписи или отдельные знаки на монетах и бытовых предметах, надпись на деревянной палочке (выявлена при горных работах в долине р. Талас), а также надписи на двух бронзовых зеркалах из Восточного Казахстана и краткая надпись на глиняном пряслице с Талгарского

городища (близ г. Алма-Ата).

Эти памятники созданы в Западно-тюркском каганате и Карлукском государстве; надписи на бронзовых зеркалах принадлежат кимакам. Наиболее загадочен текст на деревянной палочке. Тип письма на ней сильно отличается от орхоно-енисейского, но совпадает с письмом мелких надписей, обнаруженных на территории Хазарского государства — в Поволжье, Подонье и на Северном Кавказе, а также с письмом на золотых сосудах, открытых при раскопках в долине Дуная (надписи Надь-Сент-Миклоша). Этот западный вариант рунического письма, несмотря на многочисленные попытки, все еще остается нерасшифрованным из-за отсутствия сколько-нибудь крупных текстов. Таласская палочка, быть может, указывает на древние связи между хазарами и Западно-тюркским каганатом.

Вряд ли древнетюркское руническое письмо употреблялось где-либо после XI–XII вв. В Центральной Азии его потеснили сначала уйгурское, а затем арабское письмо, распространившееся среди тех тюркских народов, которые приняли ислам.

Большие рунические тексты Монголии и Енисея являются не только важными историческими документами, но и выдающимися литературными произведениями. Особенно показательны в этом отношении два самых крупных рунических текста — надписи в честь Бильге-кагана и Кюль-тегина. Они написаны от имени самого Бильге-кагана, хотя, как указано в конце текстов, их автором было другое лицо. Во всей средневековой тюркоязычной литературе нет более блестящих образцов политической прозы, сохранившей традиционные формы ораторского искусства и обработанного веками устного повествования о деяниях богатыря.

Композиции обеих надписей совершенно аналогичны; более того, значительные части надписей текстуально совпадают. Вводные строки памятников посвящены давним временам: «Когда вверху возникло Голубое Небо, а внизу — Бурая Земля, между ними обоими возникли сыны человеческие. Над сынами человеческими воссели мои предки!.. Четыре угла света были им врагами. Выступая в поход с войском, народы четырех углов света они все покорили… Они правили…, устанавливая порядок среди небесных тюрков, не имевших до того господина. Они были мудрые каганы, они были мужественные каганы, и их приказные были, надо думать, мудрыми, были, надо думать, мужественными, и их беги и народ были единодушны. Поэтому-то, надо думать, они и правили столь долго государством… После них стали каганами их младшие братья, а потом стали каганами их сыновья. Так как младшие братья не были подобны в поступках старшим, а сыновья не были подобны отцам, то сели на царство, надо думать, неразумные каганы, надо думать, трусливые каганы, и их приказные были также неразумными, были трусливы. Вследствие неверности бегов и народа, вследствие обмана и подстрекательства обманщиков из Китая и их козней, из-за того, что они ссорили младших братьев со старшими, а народ с бегами, тюркский народ привел в расстройство свое до того времени существовавшее государство и навлек гибель на царствовавшего кагана».

Так повествует Бильге-каган о создании и подъеме, и последовавшем затем упадке и крушении первого Тюркского каганата, время возникновения которого (середина VI в.) казалось в 731 г., когда писался текст надписи, легендарно далеким. Традицию, сохранившую через два столетия память о минувших событиях, можно было бы назвать скорее эпической, нежели исторической, если бы за лаконичным текстом памятника не чувствовался отзвук больших общественных потрясений, а в размеренном ритме повествования не проступала столь отчетливо патетика политической декларации, прославляющей то новое социальное устройство, которое дали тюркам далекие предки царствующего кагана. В той же ритмике изложены далее события, связанные с созданием второго Тюркского каганата, рассказано о деяниях Бильге-кагана и Кюль-тегина.