Казахстан. Летопись трех тысячелетий
Шрифт:
Само по себе отложение Гирея и Джанибека от основной массы кочевых узбеков было лишь одной из распространенных в степи форм протеста наиболее самостоятельных султанов в период наибольшего ослабления власти Абу-л-Хайра и обострения противоречий внутри Узбекского улуса. В то же время оно явилось важным звеном в цепи событий, предшествовавших сложению казахской государственности, и сыграло существенную роль в определении названия нового политического образования.
В связи с этим большой интерес приобретает вопрос о положении ханской власти и ее взаимоотношениях с феодальной знатью и подданными в государствах кочевников. Это весьма сложная тема не может быть решена сразу. Одним из частных вопросов, относящихся к ней, является исследование форм протеста феодалов
В источниках мы находим немало примеров, указывающих на то, что прочность ханской власти зависела от того, насколько политика хана отвечала интересам представителей крупных родов. В тех случаях, когда она шла вразрез с устремлениями степной аристократии или ущемляла ее права, вассальные феодалы уходили от своего предводителя и даже вступали с ним в открытую борьбу. Покидать пределы своего государства их побуждали самые различные причины: династийные и междоусобные распри, отрицательные личные качества предводителя, опасения мести государя и т. п. Так, в степях, подвластных Урус-хану, укрылись со своими людьми несколько эмиров из племени джалаир, восставших против Тимура, но «понявшие, что не являются людьми, могущими противостоять ему». А Токтамыш-оглан, опасаясь преследования Урус-хана, нашел убежище при самаркандском дворе. Мирза Хайдар рассказывает о годах «казачества» и лишениях изгнанного своим дядей Вайс-хана.
В подобных людях, вынужденных скитаться на чужбине, степи никогда, по-видимому, не имели недостатка. Многие складывали головы на чужбине и только некоторые из них вновь возвращались в родные края уже в качестве верховных правителей (например, Токтамыш, Вайс-хан) и, в свою очередь, изгоняли бывших своих врагов. Пределы своего государства покидали не только отдельные лица с частью приближенных, но, как показывают источники, нередки случаи откочевки племенных групп и объединений.
Целую сводку примеров, когда ногайские улусы расходились от «князя» к разным мирзам и даже за пределы Орды, дают русские источники. Переходы от одного сюзерена к другому широко практиковались и в Крымском ханстве.
Прежде чем попытаться выяснить причины раскола в Узбекском улусе необходимо установить время отложения Гирея и Джанибека. О дате откочевки этих царевичей сведения в литературе противоречивы. У Г. Ховорса приводится 1451 г., А. Чулошников, Б. Ахмедов относят это событие к 860/1455-56 гг. По мнению других авторов, раскол в Узбекском улусе и откочевка Гирея и Джанибека имели место в 854/1450 г. или даже в 870/1465 г.
Между тем сопоставление данных источников позволяет уточнить terminus post quern поп и terminus ante quern non откочевки. Гирей и Джанибек с улусными людьми прибыли в Моголистан при жизни могольского хана Есен-Буки, который радушно принял беглецов и назначил им для обитания долины Чу и Козы-Баши. Известно, что Есен-Бука-хан умер в 866/1462 г. Значит, откочевка совершилась до этого времени. Согласно «Тарих-и Рашиди» и «Бахр ал-асрар», прикочевка Гирея и Джанибека в Моголистан совпала со временем вызова Тимуридом Абу Саидом из Шираза Юнус-хана и отправкой его с войском в Моголистан с целью использовать это войско против брата, Есен-Буки. Известно, что Абу Саид принял Юнус-хана в Герате вскоре после того, как завоевал Хорасан в 863/1458-1459 гг., а междоусобная борьба Юнус-хана и Есен-Бука-хана длилась не меньше полутора-двух лет. Следовательно, время откочевки, а точнее, прикочевки Гирея и Джанибека с улусными людьми во владения могольского хана Есен-Буки нужно датировать 864/1459-60 гг.
Чем был вызван раскол в Узбекском улусе?
Время откочевки Гирея и Джанибека совпало с годами, когда главе кочевых узбеков Абу-л-Хайр-хану пришлось приводить в порядок сильно пострадавшие от погрома калмаков владения. Порядок, который он, надо полагать, насаждал жестокими и суровыми мерами, не только затронул тех, кто, пользуясь временным ослаблением его власти, выступил против, но и тяжелым бременем отразился на положении основной массы кочевников. Благополучие узбекской степной аристократии во главе с ханом основывалось
Все это вызывало резкое недовольство основной массы подданных и имело конечным результатом сокращение населения государства за счет откочевки многих скотоводческих общин в соседние земли. С другой стороны, и побежденные султаны и ханы этих улусов из того же потомства Джучи весьма легко пользовались в своих честолюбивых замыслах настроением притесняемых племен и родов и увлекали их на борьбу с более счастливым своим соперником. А побежденных и потому вынужденных признавать власть хана улусных султанов было немало.
По словам Абу-л-Гази, «Абу-л-Хайр-хан был человек бойкий: доставлял радость друзьям, заставлял плакать врагов»; и среди его родственников не было ни одного человека, которого миновала бы ханская рука. При таких условиях легко себе представить положение тех султанов, которые относились к другой ветви Чингизидов и в силу этого выражали династические интересы разных группировок. Вероятно, именно к ним относятся слова Махмуда б. Вали, автора «Бахр ал-асрар»: «Когда Абу-л-Хайр-хан перебил ряд принцев из потомков Джучи в стране Дешт-и Кипчак и рассеял то общество в разных краях, это рассеяние и расстройство стало причиной их объединения и сплочения».
Во главе такого «рассеянного общества», состоящего из недовольных политикой хана племен и родов Узбекского улуса, и стали потомки Урус-хана — Гирей и Джанибек. Не имея возможности успешно бороться с ханом, они предпочли покинуть родные просторы и, «встав на путь изгнания, с группой племен, которые их признавали, направились в Моголистан». Как показал дальнейший ход событий, уход Гирей-султана и Джанибек-султана в пределы Моголистана был своего рода стратегическим отступлением, рассчитанным на последующий захват власти в Узбекском улусе в удобный для этого момент, наступление которого не заставило себя слишком долго ждать.
Дружественное расположение хана моголов к беглецам из Узбекского улуса объяснялось тем, что, во-первых, Есен-Бука не имел в ту пору возможности отразить силой оружия набеги северных кочевников, во-вторых, в лице Гирея и Джанибека и их воинов он видел оплот для защиты западных границ своих владений от притязаний своего брата Юнуса, поддерживаемого Тимуридом Абу Саидом. «В это время, — пишет автор „Бахр ал-асрар“, резюмируя сообщение Мирзы Хайдара Дуглага о начале междоусобиц в Моголистане в 50-х годах XV в., — Есен-Бука-хан б. Вайс-хан из потомков Чагатай-хана б. Чингиз-хана полностью господствовал в Моголистане. Поэтому Абу Саид-мирза б. Мухаммад-мирза б. Мираншах б. Эмир Тимур-гурган вызвал из Ирака Юнус-хана, брата упомянутого хана, оказал ему помощь и поддержку и послал его против брата. По этой причине в здании султаната Есен-Бука-хана появились трещины и упомянутый хан счел благом прибытие Джанибек-хана и Гирей-хана. После того, как сначала августейших царевичей благосклонно и с почестями принял, он предоставил им западную часть Моголистана, которая находилась между владениями Есен-Бука-хана и иктой Юнус-хана. Эта местность известна как Джуви и Козы-Баши» [Махмуд б. Вали, т. 6, ч. 3, л. 151б; МИКХ, с. 352–353].
Другой причиной, заставившей Есен-Буку предпринять такой шаг, могло явиться то обстоятельство, что значение хана как внутри, так и во внешних сношениях определялось преимущественно числом и силой поддерживающей его феодальной знати и улусных людей. Поэтому было естественно его стремление привлечь на свою сторону врагов своих сильных соседей и использовать их, если понадобится, против их же соплеменников. Подобный метод переманивания Чингизидов и влиятельных феодалов с их племенами наряду с войной и связанным с нею насильственным уводом жителей являлся одним из распространенных средств заполучить лишнюю тысячу зависимых людей.